— Ах да, евро… Ну а я уж как привыкла, так и считаю, и за хороший интернат придется выложить больше миллиона старых франков в месяц…
— Франк…
— …
— Это… это все, что я зарабатываю…
— Тебе следует зайти в собес и попросить пособие, узнать, какая пенсия была у твоего деда, и подать документы в Совет на помощь, выделяемую иждивенцам и инвалидам.
— Но… Она ведь не инвалид…
— Может, и так, но ей придется разыграть спектакль, когда они пришлют инспектора. Полетта не должна выглядеть слишком бодрой, иначе вы почти ничего не получите…
— О черт, вот ведь хрень какая… Простите.
— Я заткнула уши.
— Я никогда не сумею заполнить все эти бумажки… Может, расчистите для меня площадку, хоть чуть-чуть?
— Не волнуйся, в следующую пятницу я буду в Клубе, уверена, все получится!
— Спасибо, мадам Кармино…
— Да не за что… Это самое малое, что я…
— Ладно, ладно, мне пора на работу…
— Я слышала, ты теперь шеф-повар?
— Кто вам сказал?
— Госпожа Мандель…
— А…
— Она до сих пор не забыла кролика по-королевски, которого ты приготовил для них в тот вечер…
— Не помню.
— Зато она помнит, уж ты мне поверь! Скажи-ка, Франк…
— Да?
— Я знаю, это не мое дело, но… Твоя мать…
— Что моя мать?
— Не уверена, но, возможно, нужно с ней связаться… Она могла бы взять часть расходов на себя…
— Теперь уже вы грубите, Ивонна… И не потому, что вы плохо ее знаете…
— Люди иногда меняются…
— Не она.
— …
— Только не она… Ладно, я уже опаздываю, пошел…
— До свидания, мой мальчик.
— И…
— Да?
— Постарайтесь найти что-нибудь подешевле, ладно?
— Посмотрю, что удастся сделать, и сообщу тебе.
— Спасибо.
В тот день стоял такой холод, что Франк был даже рад вернуться на раскаленную кухню к своим каторжным обязанностям. Шеф пребывал в хорошем расположении духа. От посетителей отбою не было, кроме того, он только что узнал, что в одном из журналов вскоре будет напечатан положительный отклик на его заведение.
— В такую погоду, дети мои, будет спрос на фуа гра и хорошее вино! Конец салатам, зелени и прочей ерунде! Баста! Мне нужны красивые и сытные блюда, и я хочу, чтобы клиенты уходили от нас «тепленькими»! За дело! Подбавьте жару, дети мои!