— Значит, комната и помещение для лаборатории в обмен на советы по ведению хозяйства и конфиденциальность, — подытожил Грант.
— У меня есть еще одно условие, — сказала Кейт.
Его левая бровь поползла вверх. Неужели никто до сих пор не бросал ему вызов?
— Какое? — осторожно спросил он.
— В моем присутствии вы не будете слушать «Эйсидиси» на всю катушку.
Неожиданно его губы растянулись в очаровательной улыбке, обнажив идеально ровные белые зубы. Затем зеленые глаза заискрились, из горла вырвался мягкий смех. Кейт почувствовала себя так, словно ее ударили в солнечное сплетение. Она едва могла дышать.
Все закончилось так же внезапно, как и началось. Грант опустил голову, и тень шляпы скрыла его лицо. Словно желая наказать себя, а может, ее, он протянул ей руку и отрывисто бросил:
— Договорились.
Ее хрупкая ладошка утонула в его большой горячей ладони. По коже Кейт пробежала дрожь, и молодая женщина почувствовала неловкость. Это рукопожатие расставило все по местам. Грант может терпеть ее присутствие, может поддерживать ее работу, пока она ему не мешает, но очевидно, что вся власть в этой ситуации находится в его руках.
Пока.
Кейт подумала о почти законченном отчете для комиссии по защите окружающей среды, лежащем на заднем сиденье ее грузовика. Выпрямив спину, она крепче сжала пальцы Гранта:
— Я переберусь к вам сегодня вечером.
— Кейт, ты в курсе, что от тебя ужасно пахнет? — спросил Грант, наморщив нос.
Ее ответная улыбка нанесла удар по его самообладанию. За несколько дней ее присутствие в доме стало такой же неотъемлемой его частью, как запах табака Лео.
— Издержки профессии. Чем хуже от нас пахнет, тем больше мы нравимся тюленям.
— Сегодня они, наверное, приняли тебя за одну из них.
Кейт рассмеялась, и на ее грязных щеках образовались очаровательные ямочки. Внутри у Гранта все перевернулось, и причиной тому был вовсе не запах. В последние дни подобное происходит с ним слишком часто. Он тяжело сглотнул.
— Сегодня у нас был хороший день. Мы много успели сделать, так что весь завтрашний день я смогу посвятить обустройству лаборатории.
Утром двое парней из ее команды привезли оборудование. Сейчас оно находится на веранде.
Словно осознав, что ей не следует так открыто выражать при нем свою радость, Кейт внезапно посерьезнела.
— Пойду приму душ, — сказала она ему. — Грязную одежду я оставлю в лаборатории.
Точнее, в бывшем помещении гаража. Пришла бы Кейт в ужас, если бы узнала, что там произошло? С одной стороны, Кейт, как ученый-зоолог, наверняка была свидетелем множества неприятных вещей, с другой — он помнил, что у них с Лео были теплые отношения.