— Вы осознаете, как ваш уход скажется на Хэнке Реардэне, на мне, на всех нас, кто остался?
— Да, и намного полнее, чем вы, — на данный момент.
— И это ничего не значит для вас?
— Это значит больше, чем вы думаете.
— Так почему же вы бросаете нас?
— Вы не поверите, и я не стану объяснять, но я не бросаю вас.
— Мы несем огромное бремя, а вам безразлично, что нас разорвут бандиты?
— Напрасно вы так уверены в этом.
— В чем? В вашем безразличии или в нашей гибели?
— И в том, и в другом.
— Но вы знаете, знали сегодня утром, что это битва не на жизнь, а на смерть, и мы — вы были одним из нас — против бандитов.
— Если я отвечу, что я знаю это, а вы — нет, вы подумаете, что я говорю бессмыслицу. Поэтому понимайте как знаете, но это мой ответ.
Вы скажете мне, что это значит?
— Нет. Вам решать.
— Вы хотите отдать мир бандитам. Мы — нет.
— Не будьте так уверены ни в том, ни в другом.
Дэгни беспомощно замолчала. Странностью в его поведении была простота. Он был совершенно естественен и, несмотря на оставшиеся без ответа вопросы и трагическую тайну, выглядел так, будто секретов больше не осталось и необходимости в тайне никогда не существовало.
Но, внимательно посмотрев на него, Дэгни заметила брешь в его радостном спокойствии: она заметила, что он борется с какой-то мыслью. Денеггер немного поколебался и с усилием произнес:
— Что касается Хэнка Реардэна… Вы не сделаете мне одолжение?
— Конечно.
— Скажите ему, что я… Видите ли, я никогда не задумывался о людях, хотя его всегда уважал. Но до сегодняшнего дня я не знал, что я… что он был единственным человеком, которого я любил… Просто передайте ему это и скажите, что мне бы хотелось… Нет, пожалуй, это все, что я могу ему сказать… Возможно, он проклянет меня… А возможно, нет.
— Я передам ему.
Услышав в голосе Денеггера боль, Дэгни почувствовала такую симпатию к нему, что решилась предпринять еще одну, последнюю попытку:
— Мистер Денеггер, если я стану умолять на коленях, подберу слова, которые еще не нашла, будет ли… есть ли шанс остановить вас?
— Нет. Через мгновение Дэгни вяло спросила:
— Когда вы уходите?
— Сегодня вечером.
— Что вы сделаете с компанией «Денеггер коул»? Кому вы оставите ее? — Она показала на холмы за окном.
— Не знаю, все равно. Никому и всем. Любому, кто захочет взять ее себе.
— Вы не хотите распорядиться насчет будущего компании, указать преемника?
— Нет. Зачем?
— Чтобы передать ее в хорошие руки. Можете вы, в конце концов, указать преемника по своему выбору?
— У меня нет выбора. Мне это абсолютно безразлично. Хотите, я оставлю ее вам. — Он достал лист бумаги. — Я назову вас единственной наследницей прямо сейчас, если вы хотите.