Путешествие в исчезнувшие страны (Жюти) - страница 19

чтобы король был так плохо одет! Но следует сказать, что придворные по большей части столь невежественны, что мне не стоило большого труда заставить их переменить свое мнение, направить их мысли в нужное мне русло, мне даже удалось убедить всех строгих ценителей и знатоков, чьи суждения, опубликованные в печати, вы читали, в том, что необходимо последовать моему примеру, чтобы попытаться предотвратить, а вернее, отсрочить народные волнения, которые станут следствием всеобщего возмущения и брожения в умах. Вы помните, что я говорил, когда давал свои истолкования новизны королевского облачения? Я без устали превозносил до небес гений короля, позволивший ему соединить в костюме две, казалось бы, совершенно несочетающиеся детали, такие, как нижняя «биструлья» (которую обычно можно видеть лишь на легком летнем костюме) и «иверне» (которое вообще-то является принадлежностью верхней зимней одежды); я расточал витиеватые похвалы в адрес богатейшего воображения монарха, чье вдохновение заставило для пущей таинственности наполовину скрыть эти две детали воланом, обшитым кантом, да еще и сделать так, чтобы этот волан смотрелся как некое продолжение двойного «жиголона». На самом же деле при первом же взгляде на новое одеяние короля я поразился убогости его фантазии, потому что «находка», которую я так превозносил, в действительности была далеко не столь удачной, как это следовало из моих слов, преисполненных неумеренных лживых восторгов, ибо эта «биструлья» была всего-навсего лишь видом обычного трапизонда, только повернутого наоборот, в обратную сторону, и словно отраженного в зеркале! Но должен сообщить вам, дорогой друг, что именно подобная непростительная ошибка, которую все сочли настоящим нарушением правил хорошего вкуса, была совершена последним королем той проклятой династии, что правила страной в постыдную Эпоху Извращенцев, она стала причиной его падения, хотя и до него представители его династии много раз нарушали правила и покушались на традиции и устои искусства одевания.

Но чаша народного терпения переполнилась именно в тот момент, и он должен быть наказан за грехи своих предшественников, ибо на него указали как на главного преступника и виновника всех несчастий. Точно так же обстояли дела и по всем прочим деталям королевского одеяния, которые я вам расписывал с таким усердием и по поводу которых расточал столь неумеренные восторги, стараясь изо всех сил скрыть от вас и от окружающих свое разочарование и глубокое отвращение. На самом же деле мне не составило бы никакого труда в тот момент показать и доказать, что король из-за недостатка фантазии и из-за отсутствия вдохновения извлек на свет божий свои старые наряды и на их основе кое-как соорудил нелепый костюм, достойный клоуна, какого-нибудь Арлекина, попытавшись скрыть очевидное его убожество тем, что где-то ткани были нашиты обратной, изнаночной стороной, где-то были использованы грубые, бросающиеся в глаза швы, где-то гладкий креп был заменен дрогетом, то есть тканью с рисунком, а ратин – драпом, где-то из расшитого серебряными нитями бархата эти нити были выдернуты для того, чтобы заставить всех забыть о том, что эту ткань уже однажды использовали… и так далее, и тому подобное, без конца, без конца… Я мог бы разобрать его по косточкам, исследовать вдоль и поперек, разнести в пух и прах, но зачем? Разумеется, вам это трудно понять… Да, постичь, почему я, человек, чье суждение в сфере искусства одевания в нашем королевстве почитается наиболее верным, прибег к столь низкой лжи, иноземцу очень трудно, потому что это вообще выше человеческого понимания… Ах, друг, дорогой друг мой! Истина, ужасная истина состоит в том, что королю действительно больше нечего надеть! О, конечно, королевские склады, как и всегда, забиты редкими драгоценными тканями. Увы, это не имеет никакого значения! Ведь король облачается вовсе не в ткани, а в новые идеи, и основу основ его одеяния составляют не бархат и не шелка, а вдохновение, изобретательность, выдумка, побуждающая к дальнейшему созидательному творчеству, и, не побоюсь этого слова, гениальность. Но в ходе последней Великой Королевской Выставки стало очевидно, что у короля нет больше ни того, ни другого, ни третьего и что он всего лишь делает жалкие попытки замаскировать нелепые находки, сведения о которых он черпает в энциклопедиях, он тщится выдать в качестве своих новых идей идеи, преданные забвению по той причине, что они отвратительны в своей убогости! Иными словами, король – просто голый! Итак, дорогой друг, уезжайте скорее, бегите, спасайтесь! Надеюсь, вам удастся уехать до того, как грянет гром, когда истина станет слишком очевидной и когда разъяренная чернь бросится на штурм дворца. Не дожидайтесь, когда выступит в путь караван, с которым вы хотите совершить переход через пустыню, ибо, боюсь, будет уже поздно! Бегите один, лучше ночью, незаметно, чтобы ваше исчезновение не посеяло тревоги, и не направляйтесь в сторону пустыни, а держите путь в горы, где в лесах вы без труда найдете себе пропитание. Что касается меня, то я не могу бежать, ибо мой долг состоит в том, чтобы оставаться около нашего монарха до последнего, что бы ни случилось. Но в одном я уверен абсолютно твердо: это конец королевства Одевания, и как бы ни сложились обстоятельства, я проживу не дольше короля!»