— За мной! — твердо приказал ведущий. С удовлетворением он увидел справа самолет Полюшкина. Тот успел пристроиться.
Рачков бросился на пол кабины и снова высунул голову в люк. На воде и в дымке по-прежнему ничего не видно. Но штурман каким-то особым чутьем вернул группу в район боя. Каково же было его удивление и разочарование, когда он увидел линкор… на воде. Правда, нос его был опущен и корма приподнята, но «Шлезиен» под воду не уходил! Возле корабля уже сновали катера и шлюпки, подходил сторожевой корабль.
— Что за черт? — ругнулся Борисов. — Вот так номер…
— Почему же он не тонет? — недоумевал Иван Ильич вслух. — Ведь торпеда взорвалась. Я видел взрыв, примерно, под фок-мачтой. Так рвануло!..
По самолетам никто не стрелял, и они беспрепятственно кружили невдалеке от остатков отряда кораблей.
— Командир? Линкор потоплен! — заглушая сомнения, доложил Александр Демин. — Ну конечно! Вы смотрите! У него же полбашни в воде! Да он лег на грунт! Глубина-то мала, потому и не скрылся под водой!..
Зоркий радист увидел то, чего ошеломленные летчики не заметили: по палубе линейного корабля гуляли волны! Большая часть носовой башни, надстроек, торпедные аппараты находились в воде.
— Сфотографируй, Ваня! — устало приказал Михаил. Он перевел машину в набор высоты и включил рацию:
— Внимание! Говорит Двадцать седьмой! Группе собраться над дымкой! Всем спасибо за работу! Уходим домой! Прием!
Заработали все самолетные радиостанции: ведомые докладывали ведущему об исполнении приказа.
6
Маршал авиации Семен Федорович Жаворонков очень спешил: война кончалась и народный комиссар Военно-Морского Флота срочно вызывал его в Москву. На кольбергском аэродроме у СКП стояли готовые к вылету самолет Си-47 и четверка охранных истребителей. Но командующий не мог улететь, не узнав подробностей последней атаки линкора «Шлезиен». В окружении генералов и офицеров он сидел в штабе, выслушивал доклады, отдавал распоряжения, решал разные дела, когда ему доложили, что самолеты из боя вернулись.
— Командиров групп ко мне! — приказал маршал.
Через четверть часа в комнату вошли летчики.
— Кто из вас был ведущим? — спросил Жаворонков и, видя, что офицеры замялись, уточнил: — Кто руководил боем?
Вперед шагнул высокий чернявый юноша со звездой Героя Советского Союза.
— Заместитель командира третьей эскадрильи 51-го минно-торпедного авиаполка старший лейтенант Борисов! — представился он.
— Борисов? — Семен Федорович прищурил глаза, вспоминая.
Известно, что у летчиков профессионально развита зрительная память. Но Жаворонков обладал редчайшим природным даром; где бы он ни находился, стоило ему хотя бы раз увидеть человека, а тем более поговорить с ним, он запоминал его навсегда.