Не заходя в кабинет, боясь потревожить Пейдж и смутить какого-нибудь пациента, Клэй приступил к делу прямо в приемной. Пицца была разрезана на аккуратные треугольники. Подцепив один из них, он положил его на картонную крышку. Потом достал пластиковую бутылку с соком.
Как раз в этот момент из смотровой вышла Пейдж. За ней медленно выплыла грузная дама с палочкой.
Рэйнольдс, казалось, только того и ждал. Он подскочил к девушке с крышкой, которую использовал в качестве тарелки, и бутылкой.
— Берите и кусайте, — без тени улыбки приказал он, не обращая внимания на ее удивленный взгляд.
— Ой, только не здесь. Зачем вы? — попыталась было сопротивляться Пейдж; от усталости она уже перестала ощущать голод.
— Ешьте, мисс Конрад, — с улыбкой сказал молодой парень с перевязанной рукой. — Что мы не люди, что ли? Не поймем? Вы же еле на ногах стоите.
По приемной пробежал одобрительный, подбадривающий шепот.
Плавленный сыр и острая томатная паста с овощами оказались именно тем блюдом, которое ей больше всего сейчас хотелось. Восхитительная пицца буквально таяла во рту. Отпив сок прямо из бутылки под одобрительные взгляды собравшихся, Пейдж почувствовала, как к ней стали возвращаться жизненные силы, приливать энергия.
Люди ее уже успели полюбить и очень ценят, подумал Клэй, наблюдая, с какой искренней добротой смотрят пациенты на свою самоотверженную докторшу.
Как и утром, Пейдж и Клэй работали одной слаженной командой… Когда наконец приемная опустела, девушка сняла халат, повесила его в гардероб, скинула замшевые туфли-лодочки и с наслаждением ощутила гладкую прохладу пола, прикоснувшись к нему разгоряченными ступнями. Потом она приподнялась на цыпочки и потянулась, не замечая, что Клэй наблюдает за ней из коридора. Мужчина видел безупречные линии ее тела.
Пейдж обернулась, и они одновременно ощутили уже знакомое обоим чувство неловкости.
— Давайте-ка, доктор Конрад, спокойно сядем и как следует поедим, — сказал Рэйнольдс, забирая с подоконника пакеты и направляясь в кабинет. — Мы ведь заслужили это, правда?
Девушка убрала в стол бумаги, составила в шкаф склянки и пузырьки:
— Стол свободен, — улыбнулась она, — можно накрывать.
Клэй выложил пластиковые коробочки с салатами, сок, остатки пиццы, и оба, не раздумывая, принялись за еду. Пицца, конечно, остыла, но ее немного подсохшая корочка приятно хрустела. Салаты, пропитавшиеся острой приправой, возбуждали аппетит. Утолив голод, Клэй снова вернулся на круги своя.
Что я делаю здесь, возле этой симпатичной, но, в сущности, малознакомой женщины, думал он. Моя мать и сестра жаждут моего общества, дорожат каждой минутой, проведенной со мной. И тем не менее я здесь. Я, как бумеранг, возвращаюсь к этой женщине против своей воли.