Моника не изменилась. Все та же короткая стрижка, черные волосы чуть посеребрены сединой, одежда, соответствующая характеру ее работы: хлопковая рубашка и джинсы. На их фоне кринолин Пейдж смотрелся нелепо.
Вспомнив, что Клэй рядом, девушка на шаг отступила от матери и произнесла:
— Мама, позволь представить тебе моего хорошего друга Клэя Рэйнольдса.
Рэйнольдс вышел вперед и галантно поцеловал руку Моники:
— Рад познакомиться с вами, миссис Конрад, — улыбнулся он.
Женщина проницательным взглядом окинула молодых людей.
— Похоже, вы приятно провели время, — заметила она.
— Клэй любезно пригласил меня на ужин, — смущенно объяснила Пейдж. И я не ждала тебя так рано.
— Это заметно, — с упреком сказала Моника и добавила более приветливо: — Видишь ли, мне удалось пораньше управиться с делами — и вот я здесь. Но тем лучше: мы с тобой просто-напросто пораньше и уедем. Думаю, это будет в конце следующей недели.
Безапелляционный тон матери больно резанул девушку. В голове закружилась вереница мгновенно сменяющих друг друга мыслей. Уехать через неделю — значит бросить Лэнгли, бросить Клэя.
— Я не могу, мама, — тихо проговорила Пейдж.
— Что значит не могу? — изумилась Моника.
Пейдж нерешительно, в поисках поддержки взглянула на Клэя, потом на Дока. Кажется, на выручку ей никто не спешил, придется выкручиваться самой.
— Видишь ли, — осенило ее, — я член организационного комитета по проведению празднования Дня независимости в нашем городе. Если уеду, подведу людей.
Моника подозрительно взглянула на Дока.
— Четвертого июля, — недовольно пробормотала она, — я рассчитывала быть в Нью-Йорке.
— Ты можешь и без меня поехать, — уцепилась за соломинку Пейдж.
— Нет уж, — возразила мать. — Пожалуй, дождусь, когда ты покончишь со своими обязательствами. Но сидеть сложа руки не буду, попробую по телефону договориться о нью-йоркских встречах. А чтобы не докучать Доку, через пару дней перееду в какой-нибудь мотель.
— Не говори ерунды, — вмешался наконец старый врач. — Ваша семья всегда была желанна в моем доме, и я хочу, чтобы так оставалось и впредь.
Пейдж сгорала от тревожного любопытства, ей во что бы то ни стало хотелось знать, что обо всем этом думает Клэй. Она умоляюще взглянула на него, но его лицо ничего не выражало.
— Пожалуй, мне пора домой, — вежливо заключил он. — Время позднее. Еще раз с приездом вас.
— Я провожу тебя, — не удержалась Пейдж и последовала за ним к выходу.
Когда они остановились у машины, он спросил:
— Что ты собираешься предпринять?
— Даже не знаю, — вздохнула девушка.
— Хочешь сказать, что теперь мы не будем видеться? — В темноте голос Клэя прозвучал сурово.