Обычный вопрос. Но Долли вздрогнула, когда заметила, что руки Идена сжаты в кулаки.
— Да. Я люблю путешествовать, знакомиться с жизнью других народов, с их культурой. — Женщина прикусила губу, боясь, что уже слишком много сказала, боясь продолжения этого простого диалога. Черт возьми, почему он спрашивает обо всем этом?
— Путешествия расширяют кругозор, — спокойно произнес Иден. — Ты начала по-другому смотреть на мир, на людей, на собственную жизнь.
— Правильно. Я многое узнала за последние двенадцать лет.
Глаза Идена стали серого цвета, словно море перед штормом.
— Рад за тебя. — Теперь в его голосе сквозила горечь.
Долли скрестила руки на груди, словно пытаясь отгородиться от надвигающейся бури. Единственным ее желанием было сменить тему беседы. Их глаза встретились.
— Когда ты была в Испании, — продолжал допытываться Иден, — ты научилась наслаждаться пучеро?
Необъяснимая ярость охватила Долли. Это вовсе не было невинным вопросом. Инстинктивно она сделала шаг назад и напряглась, будто готовясь к обороне.
— Что, черт возьми, происходит с тобой? Давай обойдемся без лишних вопросов, ладно? Если не будет вопросов, то не понадобятся и ответы. — Она с трудом перевела дыхание. — Но поскольку ты спросил — отвечу. Да, Иден. Я научилась есть пучеро, моллюсков, рыбу по-астурийски и многое другое.
Иден угрюмо смотрел на нее, стиснув зубы.
— Я тоже хотел показать тебе мир, черт возьми! — резко проговорил он, подходя к Долли. — Да, очень хотел! — повторил он. — Мечтал открыть тебе глаза на жизнь, чтобы ты увидела, как прекрасен мир за пределами того, в котором без надежд и мечтаний вырастила тебя мать. Она заставляла тебя жить ради ее собственных прихотей и радостей, держала подальше от реальной жизни, не желая, чтобы ты взрослела. Дол, ты жила для нее. Она не имела на это права.
Долли вырвалась из его крепких рук.
— Нет, — вскрикнула она, — не смей осуждать мою мать!
Иден бросил на нее укоризненный взгляд. Женщина сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.
— Моя мать сделала многое для меня, — продолжила Долли, стараясь говорить спокойнее. — Просто она оказалась жертвой собственной неудачной жизни.
Глаза Идена стали злыми и холодными, словно зимнее небо.
— Она не имела права удерживать тебя. И запрещать делать то, чего ты хотела. Она манипулировала тобой!
— Мама делала это, чтобы защитить меня.
— Защитить? От меня?
— От разочарования и необдуманных поступков.
— А она что, была уверена, что ты разочаруешься? — Ярость и негодование вспыхнули в его глазах.
Внутри у Долли все сжалось от волнения и противоречивых чувств.