Мысли правителя вернулись к стране. Давно прошли времена когда грозный Аксум глядел свысока на страны красного моря. Побеждённые мусульманами, Аксумцы уже сотни лет как практически оставили древнюю столицу и сместились от побережья в глубь Африки, ближе к южным горам. Здесь они построили новые города, и воля царя Лалибелы, отца предшественника Негуса, остановила упадок Эфиопов. Угроза Лалибелы забрать воды Голубого Нила у Судана и Египта напомнила магометанам что дух старого Аксума не сломлен. Сын Лалибелы не смог последовать по стопам отца, и передал Эфиопию Йикуно-Амлаку, потомку Соломона. Упаси Господь, что бы подобное не повторилось с сыном негуса.
— Негуса Нагаст! — крик монастырского лекаря разорвал тишину размышлений. — Твой сын очнулся!
* * *
Монашек обернулся быстро. Видно моя комната (келья?) находилась рядом с кухней. Яблоки в Эфиопии оказывается тоже растут. Вдобавок мне повезло: монашек оказался догадливым. На подносе кроме пары кувшинов и яблок был глиняный стакан с какой-то пахучей жидкостью и деревянной кисточкой, здорово напоминающей зубную щётку (примечание автора: исламская зубная щётка, известная со времён пророка Мухаммеда, весьма эффективна). Моя тушка похоже прекрасно знала как ей пользоваться, поскольку чистила зубы без моего сознательного вмешательства. Прополоскав вином рот, я сплюнул в окно. Кстати с гигиеной надо что-то делать — мокрый пол после 'омовения' здесь похоже никого не волнует. Во рту заметно посвежело. Я вгрызся в яблоко и кинул второе монашку.
— Как тебя зовут, мелкий?
— Жен, мой принц.
— Как лекаря, что ли?
— Да. — Нервозности в монашке поубавилось. Видно после того как принц, то бишь я, поделился с ним яблоком, он понял что бить (и не только) его не будут. Около минуты мы похрустели яблоками в тишине и мне в голову пришла мысль. Амбалы амбалами, но источники информации мне не помешают. Тем более что послать мелкого подальше никогда не поздно… главное лишнего не наболтать.
— Жен, ты уже принял обеты монашества?
— Нет, что ты мой принц, я ещё слишком молод. В монахи постригают намного старше. — Блин, прокол на проколе, проколом погоняет.
— Что-то у меня в голове после удара всё перемешалось. Жэн, а какой вообще сейчас год от рождества Христова? — Монашек посмотрел на меня с изумлением и проговорил:
— Тысяча двести семьдесят второй. — Я осел на кровать.
Твою мать. Кефир, клистир и тёплый сортир. Дремучее средневековье. Ренессансом ещё не пахнет. До Куликовской битвы сто лет. Перед глазами стояли карты из компьютерных игрушек. Египет под Мамелюками. В Африке сплошные дикари. Византия дышит на ладан. Крестовые походы вроде как закончились. Или ещё нет? Не важно, крестоносцам больше ста лет назад надавали по сусалам и больше до времён Виктории Европа на ближний восток не полезет. А я получается принц древней Эфиопии, которая следующие лет восемьсот будет чуть ли не задницей планеты. Чёрной задницей планеты. Нет, ну почему все попаданцы как попаданцы. Кто в СССР, кто в Российскую Империю, кто в Киевскую Русь. А меня к неграм. Хотя нет, читал я про одного — тот вообще в древний Египет попал. К Фараонам. Рабом. Так что лучше не жаловаться, всегда может быть хуже.