Сделав жест в сторону стойки, он спросил:
– Что будешь пить?
Марсело посмотрел мне в глаза.
– Ты ему ничего не говорил?
В ответ я взглянул на него, взглядом прося прощения. Вокруг нас возобновился шум вечеринки. Игнасио поинтересовался:
– А что он должен был мне рассказать?
– Ничего, – ответил Марсело и нелогично добавил: – Пойдем в другое место, и я тебе все расскажу.
– Как это в другое место? – жалобно простонал Игнасио и, словно не приняв всерьез слова Марсело, произнес: – Ты уже сто лет здесь не появляешься, а когда вдруг заходишь, тебя тут же тянет уйти.
К нам подошел официант. Указав на него, Игнасио предложил:
– Давай, Марсело, закажи уже что-нибудь у Исидро и немедленно садись.
– Игнасио, пожалуйста, – вмешался я, шепча ему на ухо умоляющим тоном. – Речь идет об очень важных вещах. Давай выйдем на минутку.
Игнасио непонимающе посмотрел на меня, затем посмотрел на Марсело, чье суровое выражение лица подтверждало мою просьбу.
– Ну и денек, – посетовал Игнасио, сдаваясь. – Сначала эта ненормальная деканша, а теперь еще к вы. По всему видать, что мне не удастся спокойно выпить рюмочку. Ладно, Исидро, сколько с меня?
Едва мы вышли в ночь, Игнасио спросил:
– Хорошо, а теперь куда?
Прежде чем Игнасио успел предложить вернуться назад в «Оксфорд», Марсело придумал ответ, победоносно указывая пальцем на противоположную сторону улицы.
– Туда! – приказал он.
Мы перешли Монтанер по светофору на углу с улицей Аримон и вошли в «Яхту», бар, освещенный яркими огнями, со стенами кремового цвета, огромными окнами и прямоугольным зеркалом в глубине, честно отражавшим интерьер. Мы уселись у самого зеркала: Марсело и Игнасио спиной к нему, а я лицом. Мы еще не успели устроиться, как подошел официант. Не спрашивая нас, Марсело заказал три виски. Я глуповато спросил:
– Как прошла презентация?
– Какая презентация? – заинтересовался Игнасио.
– Последнего романа Марсе, – пояснил Марсело, вешая пиджак на спинку стула. – Сегодня, в полдень, в Мадриде.
– Неплохой романист этот Марсе, – высказался Игнасио, все еще не до конца смирившийся с тем, что остался без аудитории. – Но этот последний роман я не читал. И как он?
Официант подал виски.
– Давай не будем сейчас о романах, – попросил его Марсело. – Томас попал в серьезную передрягу.
Теперь Игнасио вначале посмотрел на Марсело, а потом на меня.
– Что еще за передряга?
– Ты сам расскажешь или мне рассказать?
Я уныло опустил голову.
– Расскажи лучше ты.
Для того чтобы жуткая личная драма превратилась в анекдот, иногда достаточно лишь послушать ее в постороннем изложении. То ли поэтому, то ли потому, что Maрсело поведал мою историю довольно торопливо и слегка саркастично, или же потому, что она и впрямь была смешной, но пока он говорил, я не мог избавиться от ощущения, что играю главную роль в каком-то недостойном фарсе. Эта мысль показалась мне унизительной, и чтобы не видеть ее отражения в глазах Игнасио или Марсело, во время рассказа я не отводил взгляда от зеркала. Помнится, в какой-то миг я перестал себя узнавать; помнится, я подумал: «Словно во сне».