Он опять переглянулся с Ханной.
Она неуверенно сказала:
— Он… Линкольн мог бы жить у нас.
Элве нелегко было осмыслить саму перспективу, что внук станет жить в чужой семье. К тому же белой. И не только белой, но и…
— Послушайте, ведь вы, кажется, иудеи?
— Мы евреи, но не религиозные, — поправил Хершель.
— Но во Всевышнего вы верите?
Ханна не дала Хершелю признаться в своем атеизме.
— Да-да, конечно, — поспешно вставила она.
— А он сможет ходить в баптистскую церковь?
— Уверена, что церковь мы ему найдем, — заверила Ханна.
Бабушка опять погрузилась в раздумье.
— Когда-то ваш народ был в египетском рабстве…
Хершель снова кивнул:
— Да, но это было очень давно.
— Мой дед был рабом, и совсем недавно. Нашим Моисеем был мистер Линкольн. Думаю, это нас отчасти роднит.
— Миссис Беннет, мы прекрасно знаем, что такое гонения, — добавила Ханна.
Наконец Элва спросила:
— А как вы думаете все это осуществить?
Ханна ответила осторожно, уже и сама загоревшись идеей мужа.
— Мы заберем его в Кливленд. Он будет жить с нами как член семьи. Мы будем обращаться с ним, как обращались с… — голос у нее надломился, — с ребенком, которого мы потеряли.
Элва еще немного подумала, а потом объявила:
— Я не могу принимать такое решение одна. Линк уже большой мальчик. Он должен сам это решить.
— А в котором часу он приходит из школы? — спросил Хершель. Сердце его учащенно забилось.
— По-разному. Иногда задерживается, чтобы погонять мяч с ребятами. — Она улыбнулась. — Он настоящий, понимаете? Каким был его отец.
— Может, нам пойти его встретить? — неуверенно предложил Хершель. — У меня тут машина. Если вы будете так любезны поехать с нами и показать дорогу…
— Да что вы, какая машина! Это совсем рядом. Школа для черных находится там, где ей и надлежит быть. — Она иронично улыбнулась. — За железной дорогой.
Хершель узнал его сразу.
Даже если бы он не был самым высоким и самым быстрым игроком на пыльной школьной баскетбольной площадке с кольцами без сетки, он без труда узнал бы в нем сына Линкольна Беннета. В его глазах были ясность, жар и целеустремленность. Ошибки быть не могло.
— Я его позову, — вызвалась Элва.
— Нет-нет, — возразил Хершель. — Мы не спешим. Можем подождать. — «И понаблюдать, — добавил он про себя. — Красивый парень! Отец мог бы им гордиться».
Через несколько минут игроки заметили чужаков: белую пару, которая глазела на них от боковой линии. Кто еще такие? Школьные инспектора? А почему с ними Элва Беннет? Неужели Линк что-то натворил?
Игра прервалась, и Линк, продолжая ловко вести мяч то одной, то другой рукой, то за спиной, направился к бабушке.