Стоило ей представить гостей как «знакомых твоего папы по войне», как парень остановил мяч и посерьезнел.
— Вы правда его знали? — спросил он.
— Знали. И он всегда говорил о тебе. Он тобой гордился. Поэтому мы и решили с тобой повидаться.
Мальчик поморщился, сдерживая слезы.
— Может, пойдем куда-нибудь и съедим мороженого? — тактично предложила Ханна.
Все остались ждать на улице, а Хершель зашел в лавку и купил по рожку мороженого в шоколадной глазури. После этого они не торопясь пошли назад к дому Беннетов, старательно избегая главной темы.
Молодому Линку Хершель сразу понравился. Но полученное приглашение его ошеломило. И испугало.
— То есть мне придется уехать от бабушки? — робко спросил он.
— Ты сможешь навещать ее на Рождество и в каникулы, — предложил Хершель и поспешил добавить: — А если тебе у нас не понравится, мы тебя держать не станем.
— Может быть, согласишься хотя бы попробовать? Ненадолго? — мягко предложила Ханна.
Встревоженный и раздираемый внутренними противоречиями, Линк взглянул на бабушку. Та повернулась к Ландсманнам и сказала:
— Думаю, нам с внуком надо это обсудить наедине. Вы не оставите нас ненадолго одних?
Хершель с Ханной хором согласились.
— Мы можем заехать завтра утром, если хотите, — сказала Ханна.
— Да, думаю, это будет лучше всего, — кивнула Элва. — Мне надо помолиться, чтобы Господь меня вразумил. А еще нам обоим нужно спросить у своего сердца.
— Хершель, ты в своем уме? Ты, наверное, забыл, что еще не разбогател? Теперь этот чудный мальчик станет мечтать о частных школах и даже о репетиторах. Что на тебя нашло? Ты не забыл, что у нас в банке пусто?
— Помню, помню, — вполголоса ответил муж. — Но мне так хочется это сделать, что я готов отдать все…
— Дорогой, давай смотреть правде в глаза, — ответила Ханна. — Нам нечего отдавать!
Какое-то время они шли молча. Потом Хершель заговорил:
— Нет, Ханна, кое-что у меня еще есть.
— Что же?
— Последнее богатство, Ханна, и я готов пожертвовать им ради Линкольна Беннета. — Помолчав, он закончил: — Мое уважение к себе.
Ханна сразу поняла.
— Хочешь сказать, что готов обратиться к Стефану?
Хершель пожал плечами, одновременно смущенный и подавленный.
— Я знаю, что мы с тобой решили не влезать к брату в долги, поскольку принять от него деньги означало бы принять и его систему ценностей.
И он признался:
— Два месяца назад Стефан открыл на наше имя банковский счет и положил на него двадцать тысяч долларов. Чтобы мы могли внести задаток за дом, как он объяснил. Я тебе ничего не говорил, потому что надеялся никогда к этим деньгам не притрагиваться.