– Доставай.
Я встал на четвереньки и начал шарить под кроватью.
– Веселее, – подбодрил меня здоровяк и не сильно, но исключительно обидно пнул ногой под зад. – Не спи!
Я встал на ноги и протянул ему портфель:
– Вот, возьмите.
Старший поставил портфель себе на колени и щелкнул замками. Очень скоро его содержимое оказалось на журнальном столике.
– Что здесь? – строго спросил он, указав пальцем на некий завернутый в газету предмет.
– Ничего особенного, – тихо ответил я.
Он развернул газету.
– Ну, ни хрена себе! – заорал он, глядя на целлофановый пакет с каким-то белым порошком, лежащий, между прочим, в его собственной ладони. Обычный прозрачный пакет, граммов на пятьсот, с круглой фиолетовой печатью в углу: персидская вязь по периметру и три девятки в центре круга.
– Ах, ты... – начал он и замер прямо посреди фразы.
Дверь отворилась и в номер стремительно, как в ускоренной киносъемке, ворвались трое в камуфляже с укороченными пистолетами-пулеметами в руках и в скрывающих лица шлем-масках.
– Всем на пол, работает спецназ ФСБ!
Человек, представившийся майором Анохиным, все сразу понял и быстренько расположился на полу в позе «ноги очень широко, руки за голову, лицом вниз, жопой в потолок». Тугодум Николаев в ситуацию явно не въехал и начал качать права:
– Не понял, вы че...
Ему сразу же помогли понять, че к чему: прикладом по почкам и башмаком под колено. Бедняга грохнулся так, что загудели половицы, и замер не в силах повернуть голову: один из бойцов придавил ему шею подошвой.
Злорадно хихикая, я двинулся к выходу, стараясь не попасть в глазок видеокамеры вошедшего следом оператора. В коридорчике прямо перед входом в ванную столкнулся с высоким человеком в распахнутом, длинном до пят кожаном плаще. Светлокожий блондин с василькового цвета глазами на суровом лице нибелунга. Истинный, блин, ариец. Доведись ему жить во времена третьего рейха, с такой физиономией он наверняка бы дослужился до группенфюрера.
...А вы, наверное, думаете, что все таджики мелкие и чернявые? Равшон Саибназаров и был как раз чистокровным таджиком, но с Памира, где светлокожие, светлоглазые блондины не редкость. Его старший брат, Алишер, служил вместе со мной в Афгане и погиб в восемьдесят седьмом, ему голову отрезали.
Я мышкой проскользнул мимо и заскочил в ванную, а он со словами «Заводите понятых», чеканным шагом проследовал в номер.
...Минут через тридцать в дверь постучали.
– Кто там?
– Свои, – на пороге стоял Равшон. Мы обнялись.
– Здорово.
– Привет, ряженый. Тебя и не узнать сразу, такой красавец стал.
– Как там? – я показал пальцем в сторону комнаты.