Шереметева была, несомненно, одним из деятелей нравственной культуры XIX века, в самые темные и трудные десятилетия 1820 —1840-х годов. Однако не стоит это представлять слишком теоретически: во всяком случае сама Надежда Николаевна ни о чем подобном не подозревала. Ее религиозность вполне укладывалась в традиционные нормы православной веры. Она всегда о ком-нибудь хлопотала, то помещая бездомную старуху в Шереметевскую больницу, то собирая деньги для голодающих крестьян, как это было во время смоленского голода в 1820 году. Гоголь называл Надежду Николаевну своей «духовной матерью» и всегда говорил, что ему необходимы отношения с людьми, «имеющими нравственное влияние на общество». Гоголь участвовал во всех денежных сборах, которые проводила для бедных Шереметева.
Их переписка была важна и необходима обоим, и Гоголь как-то признался: «В мои болезненные минуты, в минуты, когда падает дух мой, я всегда нахожу в них (письмах Шереметевой. — С. К.) утешение и благодарю всякую минуту руку Провидения за встречу мою с вами». Но в то время, когда Шереметева потеряла дочь и сама искала утешения у Гоголя, он не сумел найти нужных ей слов.
Спустя две недели после смерти Насти 4 марта 1846 года Надежда Николаевна пишет Гоголю: «21 февраля получила известие, что дочь моя Якушкина очень больна, и мы с сыном ту минуту поехали. Отцу Небесному угодно было, что уже я не застала в живых. Далее говорить нечево. С вашим сердцем понятно, что может ощущать сердце материно. Не чувствовать печали невозможно... Прощайте, друг, обнимаю, благословляю вас с любовью матери и с сим чувством всегда о вас вспоминаю. Я, похороня дочь 24 фев[раля] на прошедшей неделе, говела... И о вас помнила. Как видите, и самая сильная печаль не отдалит меня от вас». В конце письма Шереметева желает Гоголю «спокойствия», чтобы «свершить сочинение свое».
Гоголь отвечал ей, что для христианина несчастья не существует, так что Надежде Николаевне пришлось слабо оправдываться, что все же «лишение близких нашему слабому сердцу чувствительно и не чувствовать горя невозможно»[194]. Сухое рассудочное христианство писателя без участия сердца, такого распахнутого, каким оно было у Шереметевой, осталось бесплодно.
О смерти Надежды Николаевны мы знаем из воспоминаний А. О. Смирновой: «Гоголь пришел ко мне утром и был очень встревожен. «Что с вами, Николай Васильевич?» — «Надежда Николаевна умерла. Вы знаете, как мы с ней жили душа в душу. Последние два года на нее нашло искушение: она боялась смерти. Сегодня она приехала, как всегда, на своих дрожках и спросила, дома ли я. Поехала куда-то, опять заехала, не нашла меня и сказала людям. «Скажите Николаю Васильевичу, что я приехала с ним проститься»,— поехала домой и душу отдала богу, который отвратил перед смертью страдания. Ее смерть оставляет большой пробел в моей жизни»