Была гонима всюду я
Жезлом судьбины самовластной;
Увы! вся молодость моя
Промчалась осенью ненастной.
В борьбе с враждующей судьбой
Я отцветала в заточеньи;
Мне друг прекрасный и младой
Был дан, как призрак, на мгновенье.
Забыла я родной свой град,
Богатство, почести и знатность,
Чтоб с ним делить в Сибири хлад
И испытать судьбы превратность.
Для Рылеева постричься в монастырь — это заключить себя добровольно в могилу:
Живая в гроб заключена,
От жизни отрекусь мятежной.
А пребывание в монастырской келье — унылое доживание:
Там дни свои в посте влача,
Снедалась грустью безотрадной
И угасала, как свеча,
Как пред иконой огнь лампадный.
Уходили в монастырь калеки, вдовы, постригались от несчастной любви, потерявшие надежду на счастье. Но в монастырях же спасали и счастливое прошлое, которое хотели оставить в воспоминаниях, не растратив в повой жизни, в поисках судьбы. Монастырь был как бы гарантией сохранения любви к покойному мужу, видимо, поэтому и ушла туда Наталья Долгорукая, не пожелав искать себе иного счастья.
Очевидно, Рылеева мучил вопрос: как долго будут помнить близкие его и его друзей по тайному обществу в случае их гибели. И преданная верность Долгорукой мужу, его памяти в монастырском уединении, как прежде в Сибири, взволновала поэта. В пояснении к думе Рылеев написал: «Нежная ее любовь к несчастному своему супругу и непоколебимая твердость в страданиях увековечили ее имя».
14 декабря 1825 года болью отозвалось по всей России. Виселица с пятью казненными, среди которых был и автор думы «Наталия Долгорукова», на многие годы стала мрачным символом николаевского царствования. Десятки декабристов были сосланы в Сибирь. Одиннадцать жен разделили с ними изгнание, ошеломив русское общество своей стойкостью, самоотвержением и несгибаемой волей.
Друг многих декабристов, в том числе Рылеева и Кюхельбекера, слепой поэт Иван Иванович Козлов пишет в это время, вспоминая о потерянных друзьях — казненных и сосланных:
Смотрю ли вдаль — одни печали,
Смотрю ль кругом — моих друзей,
Как желтый лист осенних дней,
Метели бурные умчали.
В 1828 году появляется в печати поэма Козлова «Княгиня Наталья Борисовна Долгорукая». Как и Рылеева, Козлова привлекает в Долгорукой необычайная сила женского характера: величие души, органическая готовность к самопожертвованию, беззаветная сила и щедрость любви.
В поэме Козлова Наталья Долгорукая говорит:
Не страшно с другом заточенье:
С ним есть и в горе наслажденье,
Чем жертва боле,
Тем пламенной душе милей
Сердечный спутник грустных дней.
Для религиозного Козлова, в отличие от Рылеева, монастырь — «тихая, надежная пристань», где можно искать «спасенья» от бури гибельных страстей героине, «разбитому челну грозой мятежной». Только там для нее «якорь упованья», «и вечность, и любовь». Героине Козлова является во сне покойный муж. Он велит ей идти в монастырь, чтобы приблизиться к нему, пребывающему уже в жизни вечной: