Только для них устраиваются городские праздники, только для них играют духовые оркестры, а по улицам маршируют торжественные колонны. Все это делается лишь ради увеселения их обособленного клана.
А все остальные люди — это лишь невидимые призраки.
Призраки едут в машинах, идут по улицам, заходят в магазины и парикмахерские. Они подобны приглушенной музыке, звучащей в кабине лифта. Они не дают человеку забыть, что он в этом городе не один.
Люди, замкнутые в своем кругу, убеждены, что весь мир принадлежит им одним. Но так считает каждая группа. Именно они самые важные, самые значительные члены общества.
Чужие дома для них пусты. Офисы, в которых они не появляются, для них не существуют. В ресторанах они не замечают никого вокруг себя.
Лишь очень немногие обращают внимание на тех неизвестных, что живут с ними в одном городе. Замечают их только в том случае, если с ними случается беда. И тогда спешат к ним на помощь, повинуясь голосу сердца, а не разума.
Так поступили все, узнавшие о случившемся с Тайлером и Кайлой.
Их знакомые и родственники не переставали обсуждать развод.
— А я заявляю, мне никогда не доводилось видеть так враждебно настроенных друг против друга супругов, — сказала как-то на похоронах одного далекого родственника Марен, кузина матери Тайлера. — Даже кузен Дутет такого себе не позволял. Оба сошли с ума!
— Тише! Тайлер здесь.
Марен, презрительно сжав губы, опустила взгляд.
— Пусть слышит. Быть может, это пойдет ему на пользу.
— И что же вы хотите ему сказать? — негромко произнес у нее за спиной мужской голос.
Обернувшись, Марен увидела Тайлера.
— Тебе давно следовало бы поговорить с этой девчонкой. Она ведь из семейства Дэйви, а ты так спокойно ее отпустил!
— Она ушла, когда меня не было дома.
Точнее, он спал на кушетке в гостиной, но Марен-то что за дело!
— Однажды я ушла от Герберта! — воскликнула тетя Марен, вскидывая голову. Хотя никто и не подумал ей возражать, она подняла руки, останавливая несуществующих оппонентов. — Герберт сразу же приехал домой к моим родителям и сказал моему отцу: «Сделайте так, чтобы она немедленно вернулась ко мне!»
— И что ваш отец? — оживился Тайлер.
— Он промолчал. Тогда Герберт вошел ко мне в комнату и сказал: «Женщина, собирай свои вещи. Мое терпение на исходе».
— Так прямо и сказал? — Тайлеру уже приходилось слышать версию случившегося в изложении дяди Герберта, и теперь он хотел выслушать и другую сторону.
— В ответ я только гордо вскинула голову, сверкнув глазами, — подкрепила свои слова жестом тетя Марен. — И указала ему на порог, но Герберт не тронулся с места. Наконец я не выдержала и, подойдя к двери, распахнула ее. Герберт подхватил меня на руки и отнес в свою машину. Мой отец пытался помешать ему, но тщетно.