Поднявшись, Михаил Романович немного постоял у открытой двери погреба, подышал свежим воздухом.
— Как там? — спросил он у замполита, кивнул в сторону улицы.
— Немного осадили. Все время лез, а тут с боеприпасами… И у наших, и у Козлова совсем мало…
— А тылы? Боровой?..
— Так и не подошел. Видать, что-то у него стряслось.
Горновой крякнул по-особому, со значением. Кротов понял, что встревожило командира.
— Послали на розыски. Вот-вот должен появиться, — проговорил он.
Горновой выбрался из погреба.
— Так вот и НП, — слабо кивнул он.
— Ага, там и Зинкевич. С ним Козлов. А танки прорывались вон до оврага, — посмотрел Кротов в ту сторону. — Один дивизион поставлен на прямую наводку, в огородах. Он и выручил.
День клонился к вечеру. Солнце, багровея, куталось в дымку, но Горновой понимал, что противник не прекратит атак. «Готовится, подтягивает силы», — подумал он.
Разобравшись в обстановке, Горновой уточнил задачи батальонам, поговорил с подполковником Козловым, наметил огневые задачи дивизионам. Командиров подразделений строго предупредил:
— Растолкуйте всем, что за рекой для нас земли нет. С плацдарма — ни шагу!
После восстановления связи с дивизией Горновой доложил обстановку. Комдив внимательно выслушал, дал некоторые советы и в конце тихо добавил:
— Держись, родной, держись. Еще чуть-чуть.
Противник обрушил на плацдарм мощный огневой удар. По силе и плотности огня Горновой сразу определил, что на этот раз он привлек для удара артиллерию, которая в предыдущих налетах не участвовала. Небольшой участок земли, освобожденный полком за рекой, содрогался от неистовых взрывов. Счастье было лишь в том, что вражеские артиллеристы, не определив размеры плацдарма, большую часть снарядов вложили у самой кромки воды, где наших подразделений почти не было.
Атака противника началась после окончания налета, но оказалась слишком жидкой и была полком отражена. Горновой разгадал намерения противника. «Хитрит, — подумал он. — Никакая это не атака. Всего лишь разведка. Настоящая атака впереди, ее можно ожидать на участке второго батальона, где оборона наиболее слабая».
Оценив возможный характер действий гитлеровцев, Горновой решил принять срочные меры.
— Вот что, Александр Семенович! — позвал он Зинкевича. — Противник вот-вот перейдет в атаку, и скорее всего — на участке Фомина, а там, сам знаешь… Давай срочно Березина подтянем к Фомину и, если противник перейдет в атаку на том направлении, второй эшелон используем для увеличения глубины обороны или нанесения контратаки.
Из разговора с Костылевым Горновой понял, что к плацдарму подошли свежие силы и что их удар будет наноситься для достижения внезапности ночью на соседнем участке.