— Ты, Сережа, что-то хотел? — спросил Миша.
— Да я… Не сможешь одолжить копеек тридцать? Пойду в больницу, может, пропишут лекарства. Верну сразу, как только получу стипендию, — торопливо говорил Сережа, не сводя глаз с буханки. Миша заметил, как судорожно заходил его заострившийся кадык.
— Вот возьми все, сколько есть. — Миша протянул руку с несколькими монетами.
— Да тут полтинник, — с радостью произнес Сережа и, поблагодарив, направился к выходу, но Миша остановил:
— Постой, покушай, — подал он ломоть хлеба. — А хочешь, запей вместо чая. — И переставил на край стола стакан с водой.
Когда Сережа, немного поев, ушел, Иван недовольно буркнул:
— Шибко хлебосолен, как погляжу на тебя. Пусть пойдет да заработает.
— Ваня! Как у тебя язык поворачивается? Ты же знаешь, что парень бодает, подозревают язву. Кто же ему поможет, если не мы, комсомольцы. Как не поделиться с товарищем!
— Ну и делись.
— Рука дающего не оскудеет.
— Слишком старое вспомнил.
— Зато мудрое, — твердо сказал Миша. — Такое старое не мешает и нам перенять.
После первой удачи бывал Миша на станции еще не раз. Начальник товарного депо товарищ Назаров старался подыскивать работу полегче.
А с весны питание учащихся техникума улучшилось: прибавили хлеба, овощей.
В течение лета, когда почти все разъезжались по домам, Миша большую часть времени проводил на подсобном хозяйстве техникума. К осени он значительно окреп. На заработанные деньги купил в райцентре костюмчик, рубашку, туфли из свиной кожи и фуражку осоавиахимовца, цвета хаки. Обновки не надевал, берег до начала занятий.
Но поносить их долго не пришлось. В начале учебного года появился в техникуме армейский командир. И когда все парни от восемнадцати лет собрались в клубе, директор предоставил ему слово.
— Нашей армии, флоту и авиации, — начал командир, — требуются хорошо подготовленные кадры. Их можно успешнее всего подготовить из числа учащейся молодежи. Этим и вызвано появление призыва ЦК комсомола, с которым, надо полагать, все вы хорошо знакомы. Вижу, многие из вас — члены Осоавиахима и значкисты ГТО. Они, думаю, покажут пример.
Горновой подошел к столу первым и попросил, чтобы его направили в военно-морское училище.
Возвратившись в общежитие, Миша увидел на койке письмо от Сурмина. «У нас — происшествие, — сообщил Николай, — Две собаки, которые охраняли бригаду, весной отрыли из сырой земли… Земскова. Появились следователи, в короткий срок все вокруг было перепахано. На комбинезоне, упрятанном в скирде, обнаружили пятна крови той же группы, что и у Земскова. А хозяином комбинезона оказался Рябцов. Тут и пошло. Вслед за Рябцовым подцепили совхозного кадровика. На суде он был уже не Уховым, а беляком Жерновым. Земскова по заданию Жернового убили Рябцов и Штахель. Немца пока не сыскали. В их же компании находился главный агроном и двое из бухгалтерии. Все они входили в какой-то центр. Что-то подобное раскрыли и в совхозе «Зарница». Говорят, что главная их программа заключалась в том, чтобы возбуждать у людей недовольство Советской властью, подстрекать к бунтам. Вот какие пироги. Пиши, как с учебой, не болит ли печенка. Если что надо — скажи, сообща поможем. Думаю в следующем году тоже податься на учебу, в автомеханический техникум. Но не исключается и более счастливый вариант. Были здесь у нас военные, предлагают добровольцами в командирские школы. У меня не было всех документов. Послал запрос. Пришлют, попрошусь в танкисты. Ты, Мишка, понимаешь? Танк — и Сурмин за рычагами! Во сила! Будь здоров, черкани. Не забывай о дружбе, если даже завел там себе дивчину».