Пожимаю плечами.
— И хорошо.
Дэниел качает головой.
— Болтать обо мне не интересно.
— Не интересно для тебя, а мне весьма и весьма любопытно, что за человек добровольно убивает выходной на мебель моей Лауры.
Дэниел бросает на меня быстрый многозначительный взгляд, но я не понимаю, что за чувства он выражает, и слегка хмурюсь.
— Этот человек не представляет собой ничего особенного, уж поверь. Лучше расскажи о себе. И о своей дочери.
— Гм… — Его поведение немного озадачивает. На миг задумываюсь, в самом ли деле он оказался на нашей улице случайно, но тут же отбрасываю бредовую идею. — Лаура… знает все буквы и цифры, для своего возраста неплохо рисует и лепит, в компьютерных играх весьма и весьма разборчива, но привыкла побеждать и вечно затевает что-нибудь немыслимое. — Мои губы при мыслях о малышке Лауре сами собой растягиваются в счастливой улыбке. Порой я представляю, что было бы, если бы я осталась совсем-совсем одна, без единой частицы Ричарда, и от ужаса блекнет весь мир вокруг.
Замечаю краем глаза, что Дэниел тоже улыбается какой-то странной задумчивой улыбкой, и присматриваюсь к нему внимательнее. Он ловит на себе мой взгляд и поводит бровью. Выражение его лица мгновенно меняется — становится несерьезно веселым, почти ироническим.
— А ты? — спрашивает он.
— Я? — Напрягаю память, вспоминая, о чем мы только что беседовали, и смеюсь. — Я рисую и леплю гораздо хуже Лауры. К компьютерным играм равнодушна. А затеять немыслимое… впрочем, тоже могу, но куда реже, от случая к случаю.
Дэниел покатывается со смеху, крепко вцепляясь в стенки шкафа, чтобы они не рухнули.
— Спасибо, что предупредила, — говорит он, насилу успокаиваясь. — Надеюсь, сегодня не такой случай и я уйду из этого дома целый и невредимый.
— Боишься, что мне взбредет в голову попускать петарды, прямо здесь, в этой комнате? — спрашиваю я, вертя в руках кружку.
Дэниел вновь от души смеется.
— Представляю! — Качает головой. — Если честно, я совсем не то имел в виду. О тебе мне хотелось бы узнать другое. Успешно ли ты лепишь из пластилина динозавриков, меня не очень интересует.
— Серьезно? — с наигранным удивлением спрашиваю я. — А что же интересует очень?
Дэниел пожимает плечами.
— Ну… где ты работаешь, чем любишь заниматься в выходные — так сказать, гораздо более приземленные вещи.
Медленно киваю. Разглагольствовать о своей работе у меня нет ни малейшего желания. Я устроилась в эту благотворительную организацию просто потому, что туда меня из жалости позвал отец одного товарища Ричарда, а сил и времени на поиски более приличного места у меня тогда не было. Пока нашу семью не постигло несчастье, я сидела дома и по всем правилам воспитывала дочь. Когда Ричарда не стало, нам понадобились деньги. Мне пришлось пойти работать, а Лауре — отправляться в садик.