— А, ну да. Так вот, я познакомилась там с парнем, который удивительно похож на вас. Он назвался Ронни Шумахером, но, когда я встретилась сегодня с Норой, она сказала, что не знает никого с таким именем. Тогда я описала его, и она решила, что, возможно, это Джонни Брубейкер. — Краска снова исчезла с ее щек, когда она взглянула ему в глаза. — Обычно я не пью, но в тот вечер выпила пару бокалов шампанского и, должно быть, запомнила его имя неправильно. После разговора с Норой я была уверена, что отец ребенка — вы.
— Мы так похожи?
— Просто невероятно. Но когда я оказалась здесь, то сразу увидела, что вы совсем не такой. Вы оба смуглые, темноволосые и имеете схожие черты лица. Только он… он… — Бровь Джонни поднималась все выше, пока Эммелин пыталась закончить описание. — Теперь, оглядываясь назад, я могу сказать, что он, вероятно, не так хорош, как мне хотелось. Он, по-видимому, просто искатель приключений.
— Если и жених, и невеста с ним незнакомы, то как он оказался на приеме? — задумчиво проговорил Джонни. Переменив позу, он откинулся на спинку кушетки, внимательно слушая Эммелин.
Она пожала плечами.
— Хороший вопрос. Стыдно признаться, но я не знаю. Может, они с приятелями вошли через бар. Возможно, он вообще не из нашего города.
На мгновение она прикусила губу, чтобы унять дрожь.
— Отец моего ребенка — незваный гость на торжестве незнакомых людей. Никчемный, чтоб ему пусто было, развратный прохвост, любитель клубнички. — В состоянии ярости она была великолепна, и Джонни это нравилось. — Он обещал жениться на мне сразу наутро. Кроме того… я никогда не была… — она подняла покрасневшие глаза на Джонни, — ну… понимаете… — Ей было так стыдно, что она едва слышно прошептала: — Я… хранила себя для первой брачной ночи. Если, конечно, у меня когда-нибудь вообще будет свадьба, что кажется весьма проблематичным. Но теперь, по всем признакам, моя первая брачная ночь в прошлом. И это было ужасно. Ничего похожего на то, о чем я мечтала. — Она уронила голову на руки. Джонни сочувственно вздохнул. — Я же преподаватель! Что я скажу моим студентам? Или в «Систа-мед»— коллегам? Или… женщинам из церковного хора?..
Джонни разрывался от сострадания. Ему хотелось отыскать того типа, стереть в порошок и защитить Эммелин, оградить от несчастий. Она была такая наивная и смешная, мечтательная маленькая девочка. Он осторожно обнял ее за плечи. И в ту же секунду она неожиданно уткнулась ему в грудь, заливаясь слезами.
— У меня была отличная репутация ученого, — всхлипывала она. — В нашей сфере очень серьезно относятся к поведению сотрудников, и не только в лаборатории. Здесь требуются лучшие специалисты, с высокими моральными принципами. Разве позволительно работать с ними тому, кто ложится в постель с первым встречным? — рыдала Эммелин.