Он взял его, прочел, затем сложил и вернул мне.
— Это не сложно, — сказал он. — Вот товар (он сделал жест рукой). Счета я подобью к вечеру. Что касается сбыта, рекламы и прочего — следуйте указаниям финансовых инспекторов главной конторы и бумагам, которые будете получать.
— Это филиал?
— Да, филиал.
— Хорошо, — кивнул я. — Что идет лучше всего?
— О! Романы. Скверные романы, но что нам за дело до этого? Религиозная литература тоже идет неплохо. Учебники. Детские книжки — не очень, серьезные книги — еще меньше. Я никогда не пытался развивать это направление.
— Религиозная литература — это для вас несерьезно?
Он облизал губы языком.
— Этого я не говорил.
Я от души рассмеялся.
— Не смущайтесь, я тоже не слишком верующий.
— Что ж, тогда я дам вам един совет. Держите наше мнение при себе и каждое воскресенье ходите слушать пастора, иначе вас живо отсюда выставят.
— Отлично, — сказал я, — буду по воскресеньям слушать пастора.
— Держите, — сказал он, протягивая мне листок. — Проверьте. Это счета за последний месяц. Все очень просто. Книги мы получаем из центрального магазина. Надо только вести учет поступлений и продажи в трех экземплярах. За деньгами приезжают каждые дне недели. Вам будут платить в чеках, с небольшим процентом.
— Давайте это сюда, — сказал я.
Я взял листок и уселся за низкий прилавок, заваленный книгами, снятыми с полок покупателями. Наверное, у него но было времени поставить их обратно.
— Что еще интересного в этих краях? — спросил я снова.
— Ничего. Есть девочки в аптеке напротив и виски у Рикардо в двух кварталах отсюда.
Несмотря на свои резкие манеры, он был довольно приятным типом.
— Сколько вы уже торчите здесь?
— Пять лет, — сказал он. — Осталось еще пять.
— А потом?
— Вы слишком любопытны.
— Сами виноваты. Зачем сказали, что осталось еще пять лет? Я ведь вас об этом не спрашивал.
Он слегка улыбнулся и прищурил глаза.
— Вы правы. Так вот, еще пять лет, и я уйду с этой работы.
— И чем займетесь?
— Буду писать, — сказал он, — писать бестселлеры: романы исторические, романы про то, как негры спят с белыми и их за это не линчуют, романы про то, как молодые чистые девицы умудряются сохранить невинность в рабочих предместьях, населенных подонками…
Он ухмыльнулся.
— А потом… оригинальные и смелые романы, ведь так легко быть смелым в этой стране: говори то, что и так любому ясно.
— А вы сможете?
— Конечно смогу. Шесть романов у меня уже готово.
— Вы не пробовали их пристроить?
— У меня нет в издательствах ни друзей, ни подруг, а для издания за свой счет я еще не накопил денег.
— Ну, а когда накопите, что тогда?