— Я много слышала о ее красоте, — сказала Леона. — Вы часто навещаете ее?
— Когда она дома, что случается редко, — он улыбнулся. — Она предпочитает Сент-Джеймс и блеск светской жизни в Лондоне.
По огоньку, вспыхнувшему в его глазах, она поняла, что он намеренно предварил вопрос, который готов был сорваться с ее уст, — а именно: почему он все-таки решил остановиться в Ракли-Касл, а не у своей сестры в Клантонбери.
Леона отошла от него обеспокоенная, взяла вышивание с кресла и убрала его в покрытую инкрустацией шкатулку красного дерева, прежде принадлежавшую ее матери.
Он не отводил глаз от грациозной, изящной линии ее шеи в том месте, откуда начинали расти волосы, мягкие и золотистые, словно пух новорожденного цыпленка. Он ловил каждое движение ее нежных, чуть заостренных пальчиков, каждый взмах длинных изогнутых ресниц, бросавших глубокие тени на ее бледные щеки.
— Вы когда-нибудь были в Лондоне, мисс Ракли? — спросил он неожиданно.
Леона покачала головой.
— Нет, — ответила она, — и не думаю, что мне хотелось бы поехать туда. Мне больше нравится наш укромный уголок, где вокруг все так тихо и спокойно.
— Вы в этом уверены?
Казалось, этот вопрос сильно удивил ее. Она, приподнявшись, оказалась с ним лицом к лицу, глаза ее расширились.
— В чем, милорд? — переспросила она.
— В том, что здесь на самом деле так тихо и спокойно, — произнес лорд Чард.
Леона судорожно вздохнула. Его предостерегающий взгляд пронзил ее, словно острие кинжала. «Итак, он знает! Он знает!»— промелькнула у нее мысль, и, прежде чем она смогла заговорить, прежде чем успела подобрать слова для ответа, в комнату вошел Николас Уэстон, и она воспользовалась удобным случаем, чтобы незаметно ускользнуть.
Приводя в порядок прическу перед обедом, она вновь перебирала в памяти содержание их разговора, отчаянно пытаясь найти выход из создавшегося положения, но так и не пришла ни к какому решению. Спустившись вниз, Леона обнаружила, что джентльмены уже переоделись и собрались в гостиной, и на протяжении всего обеда ее терзал один-единственный сакраментальный вопрос: что же ей теперь делать?
— Еще рюмочку бренди, милорд? Я достал его из винного погреба моего отца, вы должны признать: оно выдержано как следует.
Лорд Чард поднял свой бокал, рассматривая его на свет.
— Оно напоминает мне французский коньяк, который я когда-то пробовал в Кале. Тот же восхитительный букет и, без сомнения, столь же приятный вкус. Насколько я могу судить, у вас отличный выбор вин.
— Могу предложить вам все, чего только ни пожелаете, милорд, и даже сверх того, — хвастливо заявил Хьюго.