- Дочка! – услышала она сдавленный голос матери и распахнула ресницы.
Грейс Стерри, спрятавшись за чемоданами, напугано смотрела на всклокоченную дочь, выскочившую из туалета. А прямо у ног Ниары лежал потерявший сознание отец. На его лбу назревала внушительная шишка, а сомбреро, слетевшее от удара, скромно валялось в стороне…
- Кушай, птичка, кушай, - ласково приговаривала Руна, прикармливая ворона хлебными крошками. – Сейчас я суп сварю и тебе в тарелочку налью, чтобы ты быстрее поправился!
Подскочив к плите, девушка ловко помешала ложкой в кастрюле и втянула ноздрями аппетитный запах, разлившийся по кухне. Никогда не испытывающая тяги к кулинарии, этим утром она неожиданно захотела сотворить что-то безумно вкусное, чтобы услышать в ответ похвалу от человека, для которого всё это делалось.
- Каррр! – капитан Блэк забил здоровым крылом по боку и несколько перьев плавно упали на стол.
- Ты чего ругаешься? – удивилась Руна и, подняв пёрышко, легонько стукнула ворона по клюву.
- Каррр! – повторил Блэк, обиженно отвернувшись.
Тогда девушка протянула руку и нежно погладила птицу. Ворон растерянно переступил на лапках и сделал робкий шаг навстречу.
- Как мило, - раздалось за спиной и Руна резко обернулась.
В дверях стоял растрёпанный Дайки и, скривившись, растирал затёкшую поясницу. Счастливо улыбнувшись, девушка смущённо опустила глаза, но тут же, не выдержав, бросилась к нему навстречу.
- С добрым утром, - ласково поцеловала она его в щёку. – Как спалось?
- Ужасно, - фыркнул Дай, обессилено падая на табуретку. – Лежать на полу неудобно, а уж спать тем более!
- Прости за беспокойство, - смутилась девушка, отходя к окну.
Дайки ничего не ответил и сердито сопя, сложил руки на груди. Нахмурив брови, он следил за Руной, невесомо порхающей по кухне, и не верил своим глазам. Куда делась её угловатость и угрюмый взгляд? Почему этим солнечным утром она выглядит такой милой и беззаботной? Ещё ночью она безутешно плакала, уткнувшись носом ему в плечо и цеплялась холодными пальцами за его горячие ладони. А он неумело её успокаивал, говоря, что всё образуется, травил анекдоты и, дожидаясь невесомой усталой улыбки, начинал чувствовать себя ответственным за жизнь этой маленькой робкой девочки. Но почему это чувство заставляет его волноваться и переживать? Почему он не находит места и считает себя нелепым? Почему с трудом подбирает слова и никак не может оторвать глаз от её фигуры, тонущей в лучах зыбкого света.
Руна медленно обернулась, заметив на себе пристальный взгляд Дая, и лёгкая улыбка коснулась её губ.