— Нет. — Покачав головой, он приподнял ее подбородок. — Я имею в виду… я никогда не думал, что смогу сказать подобное, то есть что я смогу… Дружеские отношения — это, конечно, хорошо, но… все дело в том…
Тягостное молчание повисло в палате, и Лиза первой отважилась прервать его, напрямик спросив:
— Так в чем же дело?
Тяжело вздохнув и взъерошив и без того встрепанные волосы, Энгус попросил:
— Давай я лучше начну все с самого начала?
Усмехнувшись, Лиза ответила со слабой улыбкой:
— Ну, делать мне все равно нечего, так почему бы и не выслушать твою историю с начала до конца?
Энгус не улыбнулся, а, наоборот, посерьезнел и, прокашлявшись, начал:
— Ты помнишь, когда ты попала под мою машину, я пришел к тебе в палату?
Лиза кивнула. Помнит? Да как она могла забыть? Забыть то, что в корне изменило ее жизнь? Изменило ее? Заставило понять, что она страстная, романтичная натура, а спокойствие и безмятежность — лишь маска, скрывающая истинную Лизу Фримен.
— Знаешь, я никогда не думал, что открою в себе такие чувства к кому-либо.
Робкий цветок надежды распустился в душе Лизы. Неужели он наконец понял, что чувствует она? Но тут же подавила в себе поднимающуюся радость. Ведь Энгус не говорил, что любит ее, даже в момент наивысшей страсти, когда так легко вырываются признания в любви.
— Ты тогда заинтриговала меня. — Пристально взглянув на нее, Энгус прервал размышления Лизы.
— К чему столь туманная предыстория, Энгус? — устало вздохнула она, безуспешно пытаясь понять, что кроется за его словами.
— Не прерывай! Мне и так трудно говорить об этом, а здесь еще и ты перебиваешь меня. Так вот — я никогда ранее не встречал женщины, подобной тебе. Ведь ты же состоишь из необыкновенной смеси противоречий и смущения. Умная, забавная, вечно извиняющаяся — и ни грамма тщеславия, обычно присущего хорошеньким женщинам. Я думал, что, уйдя из больницы, смогу выкинуть тебя из головы, но ошибался. Не знаю, что бы я сотворил, если бы ты отказалась от поездки на острова. Наверно, приехал бы и силой увез в путешествие. Ты слишком глубоко запала мне в душу. — Непривычное смущение в голосе Энгуса давало право Лизе надеяться, что он считает ее не только забавной. — Знаешь, я решил, что смогу избавиться от наваждения, если пообщаюсь с тобой подольше и сумею загладить вину за твой несостоявшийся отпуск. Ведь ты же хорошо отдохнула, Лиза? Ты бы видела со стороны свою робость, неуемное любопытство, сквозившее в глазах, постоянную готовность к обороне… Я глядел на тебя, и мне хотелось показать тебе весь мир, а не эти жалкие несколько островков. Хотел положить к твоим ногам луну и солнце, все, что бы ты ни попросила.