— Ты, Крис, привел бы нам лучше пример самоимбеддинга, — вмешался Сэм. — А то все это звучит слишком теоретически. Суха теория, мой друг.
Соул в замешательстве посмотрел на Сэма. Конечно же, Сэм прекрасно понимал, о чем идет речь. Дженнис самодовольно откинулся на спинку стула.
Ну что ж, раз Сэм так хочет…
— Давайте тогда попробуем что-нибудь из детских стишков — там прекрасные рекурсивные серии, их очень легко можно продолжить…
Однако стоило ему начать, как ожила память. Вот он, семи лет от роду, стоит на табуретке в воскресной школе и пищит. Те самые стишки на празднике урожая. Он перепутал строчки, едва дойдя до середины. Ему подсказывают. Этот опыт впился в его нервную систему крошечной колючкой, репьем, шипом стыда. И теперь этот шип снова проявился, вызвав внезапную тревогу, глупый страх — прочитать во что бы то ни стало, не сбиваясь. Страх, который мог вызвать новый, столь же непредусмотренный срыв.
— Вот зерно, что посеял один человек,
Которому сторож петух-кукарек,
Который священника будит побритого,
Который…
«Который — что — что — что?!!» — закричал детский голос в его голове, в то время как другая часть Соула смотрела скептически на весь этот спектакль, поражаясь, к какому же восторгу, очарованию лингвистикой и языковыми экспериментами, в особенности «неправильными» языками, привел его этот первый публичный позор.
Голос американца пришел ему на помощь:
— Который венчает бродягу побитого…
— Ну, дальше, Крис, — ухмыльнулся Цвинглер.
По счастью, мальчик Соул поймал выпавшую строку и не сбился:
— Который целует девицу нестрогую…
Но взрослый человек в нем насторожился. Ричард, Сэм, Дороти, пучеглазый Фридман — все они казались частью той ухмыляющейся публики — пап и мам, дедов и бабок, теть и дядь, — что пялилась на него.
Однако американец торопил, выплеснув сразу две строки:
— Которая доит корову безрогую,
Лягнувшую старого пса без хвоста…
— Который за шиворот треплет кота, — подкинул дров в костер Соул.
— Который гоняет за мышью-девицей, — со сноровкой теннисиста откликнулся Цвинглер.
— Которая солода есть не боится, — улыбнулся Соул.
— Который в том темном амбаре хранится,
В том доме, который построил наш Джек!
Цвинглер закончил с триумфом. Его рубины исполнили танец победы. Он перехватил инициативу. Игра закончилась — и он выиграл.
«Проклятье, — подумал Соул. — Надо было сосчитать наперед».
Покосившись на Дженниса, он понял, что того просто тошнит. Капкан был поставлен хитроумным охотником, и он угодил в него. А все эта память, будь она неладна. И языковая ловушка — он должен был знать.