Последние строки одного из приказов, подписанного Деникиным, гласили: "Всех, кто не оставит безотлагательно ряды красной армии, ждет проклятие народное и полевой суд Русской Армии — суровый и беспощадный"[164]. Приказ этот тайно распространялся в Советской Республике, и некоторые офицеры выполняли его. В ответ были новые беспощадные репрессии. Несмотря на это, бывшие царские офицеры продолжали переходить на сторону белых. Тогда Троцкий без колебаний взял на вооружение глубоко аморальный метод заложничества.
"Серпухов, реввоенсовет, Аралову.
Еще в бытность Вашу заведующим оперода (оперативным отделом. — Д.В.) Наркомвоена мною отдан был Вам приказ установить семейное положение командного состава из бывших офицеров и сообщить каждому под личную расписку, что его измена или предательство повлечет арест его семьи и что, следовательно, он сам берет на себя таким образом ответственность за судьбу своей семьи. С того времени произошел ряд фактов измены со стороны бывших офицеров, но ни в одном из этих случаев, насколько мне известно, семья предателя не была арестована, так как, по-видимому, регистрация бывших офицеров вовсе не была произведена. Такое небрежное отношение к важнейшей задаче совершенно недопустимо… 2.12.18.
Предреввоенсовета Троцкий "[165].
Решением этой "важнейшей задачи" пытались укрепить рабоче-крестьянскую Красную Армию. Троцкий напоминал об этом не только Аралову.
"Казань. Военкомокр Межлауку.
11-я дивизия обнаружила свою полную несостоятельность. Части продолжают сдаваться без сопротивления. Корень зла — в командном составе. Очевидно, Нижегородский губвоенком сосредоточил свое внимание на строевой и технической стороне дела, позабыв о политической. Предлагаю обратить сугубое внимание на привлекаемый состав, ставя на командные должности только тех бывших офицеров, семьи которых находятся в пределах Советской России, и объявляя им под личную расписку, что они сами несут ответственность за судьбу своей семьи…
Предреввоенсовета Троцкий" [166].
В течение 1918–1920 годов Троцкий весьма серьезно считал, что, превращая в заложников семьи военных специалистов, он тем самым заставляет последних сражаться из страха за жизнь своих близких. Не знаю, понимал ли Троцкий глубокую аморальность этих методов, но ясно одно: в делах, касавшихся революции, он считал нравственным все, что способствовало ее спасению. Заложниками были не только члены офицерских семей, но и сами офицеры. Немало их было расстреляно, как только кто-то из бывших "золотопогонников" переходил на сторону белых.