Возня за стеной сопровождалась нечленораздельными возгласами и короткими отрывистыми репликами, создававшими впечатление, что эти двое знают друг друга, — и все это под аккомпанемент ударов, которые сыпались на бедную женщину. А она почему-то не сопротивлялась, словно это не было для нее неожиданностью.
Бывает, что любовники предельно жестоки в своих чувствах и достигают желанного пароксизма страсти прямо-таки зверскими методами.
Наконец недостойный любовник или кто бы он ни был перестал терзать Луизу, оставив ее в полной неподвижности. Глаза у несчастной чуть не вылезли на лоб, живот и ноги перетягивала крепкая нейлоновая веревка, которой она была привязана к спинке кровати.
Пережитое потрясение словно сконцентрировалось в ее застывшем взгляде, испуганном и неподвижном, — никогда еще Де Витису не доводилось встречать такого трагического взгляда, даже у осужденных на каторгу.
Вот нападавший снова появился перед окуляром, огляделся, подошел к окну и опустил жалюзи — словно занавес над ужасной сценой. Де Витис поспешно закрыл потайную дверцу бюро; он решил ничего не предпринимать до завтра. За ночь ему непременно что-нибудь придет в голову, а у Луизы, конечно же, будет возможность привести себя в порядок, чтобы как можно скорее заблистать прежней красотой.
10
За три минуты до конца матча. Меткая поговорка. В подлунном мире. Где все кончается?
Боже мой, как оконфузилась «Генуя»!
«Драма случилась в предпоследний день чемпионата, за три минуты до конца матча. Бомбардир «Генуи» Роберто Пруццо, которого руководство клуба, лелея честолюбивые планы и испытывая нажим болельщиков, в прошлом году отказалось уступить за два с лишним миллиарда, пробил штрафной прямо в объятия вратаря, как последний мальчишка…»
Раскрыв газету так, чтобы лица и ноги игроков, заголовки и турнирные таблицы, относящиеся к любимой команде, можно было охватить одним взглядом, Берарди смакует спортивное приложение, хотя утро уже на исходе. Де Витис пока не появился, но почитать спокойно все равно не дают: то и дело его зовет к себе Конти. «…Все ожидали, что «Интер», даже не имея концепции игры, все равно забьет гол, но никто не думал, что это ему так легко удастся; динамичная игра Мальвити в обороне, техничность Пардини были сведены на нет неповоротливостью Гарена, и мощный удар Васкона команда встретила какой-то бестолковой суетой…» Чтобы не потерять нить повествования, Берарди водит пальцем но строчкам и комментирует вслух наиболее выразительные места в тексте.
Утро выдалось прямо-таки мучительное; явившись на службу, Конти — а сегодня он пришел очень рано, почти одновременно с самим Берарди — без конца спрашивает, на месте ли Де Витис, и вообще вызывает по разным пустякам, а на деле только затем, чтобы опять задать все тот же вопрос. Берарди сорок лет служит в прокуратуре, он нюхом чует: здесь что-то неладно. Сегодняшнее утро не как другие. Он уже в десятый раз зашел в кабинет Конти и услышал, как тот говорит об эскорте с каким-то «превосходительством»; явно не с Де Витисом — ведь с глазу на глаз эти двое говорят друг другу «ты».