Отец Алексий Янг отмечает, как со временем менялась позиция о. Серафима по отношению к православным «юрисдикциям», не принадлежавшим к Русской Зарубежной Церкви:
«Он рьяно «отгораживался» от других юрисдикций в первые несколько лет нашего с ним знакомства (примерно 1966–1975 годы).
Я полагаю, что в это время его знания о других православных группах были довольно ограниченны и почерпнуты из книг, и строгие взгляды сложились в основном на идеологической основе. Однако они разительно изменились, когда он увидел: 1) результат подобного «отгораживания» в Зарубежном Синоде и 2) резко возрастающий фанатизм «сверхправильной» группировки Синода, выступающей за слепое уставничество в Православии. Поначалу ему было просто не по себе, а затем он уже открыто ужасался абсолютному отсутствию любви к ближнему у так называемых «ревнителей». Он сам был «ревнителем», но не отвержения милосердия. В конце своей жизни он сказал мне: «Я сожалею, что ранее мы опубликовали много «проревнительских» статей в «Православном Слове» и тем самым помогли в сотворении этого чудовища. Я раскаиваюсь в этом.» Каялся он горячо и искренне.
За год–два до смерти о. Серафим часто говорил мне, что он начал причащать мирян из других православных юрисдикций и добавлял: «Я знаю, что этого не одобрили бы, но люди приходят и они ждут духовного руководства и окормления. Что ж делать? Прогнать их?» Когда я спросил, не боится ли он, что ему предъявят обвинение в ультраревнители в Синоде, он ответил: «Ты плохо меня знаешь, если думаешь, что меня это беспокоит. Я знаю — так нужно поступить, а наживу ли неприятности — не важно».
Вообще, я должен заметить, что о. Серафим, уважая букву правил и законов, всегда старался проникнуть в их дух. С начала 70–х годов (насколько я помню) он понимал всё яснее, что мы должны подняться над различиями юрисдикции — не для того, чтобы стать обновленцами и изменниками, а для того, чтобы спасти как можно больше душ, ищущих «аромат истинного христианства» (как он любил говорить). Таким образом, избегая крайней меры — скандала и не стараясь кого‑либо провоцировать, он тем не менее раскинул сети далеко и широко. И насколько мы знаем, это «ловец человеков» преуспел».
То, что говорил о. Алексий, взято из сохранившихся писем о. Серафима о духовном руководстве. В одном из них он отвечает на вопросы своего духовного сына, который, будучи в Русской Зарубежной Церкви, хотел жениться на женщине из «соперничавшей» Митрополии (Православной Церкви в Америке). Духовник этой женщины, будучи полностью предан своей юрисдикции, отказался обвенчать пару, пока молодой человек не покинет Русскую Зарубежную Церковь. «. Смело соединяйся с единой Святой и Апостольской Церковью, — самоуверенно писал ему этот пастырь. — Шаг в этом направлении значительно изменил бы мое решение».