И Алисон (к тому времени овдовевшая и жившая в Канзасе) тоже неисповедимыми путями узнала о близящейся кончине о. Серафима. В отличие от Елены Юрьевны Концевич, Алисон не знала даже о его болезни. Но долгие годы, даже за тысячу миль от него, она чувствовала крепкие узы, связующие их. Письма от него получала она редко, переписка прерывалась подчас на несколько лет. Она ежедневно молилась об о. Серафиме и знала, что он молится о ней. Всякий раз перед тем, как получить письмо, она чувствовала, что он вспоминает о ней, и с уверенностью ждала весточки. И теперь в предсмертный час он подал о себе знак. Она увидела его во сне, он был привязан к кровати, а во взгляде сквозила невыносимая боль. Для Алисон, медсестры по профессии, видеть такое было чрезвычайно тяжело. Говорить о. Серафим не мог. Она тут же написала в монастырь, не обманывает ли сон.
В то же время о. Герман нашел ее адрес и послал письмо. Еще много лет назад о. Серафим наказал, случись что с ним, известить Алисон. Письмо она получила уже после смерти о. Серафима и убедилась, что сон не обманул даже в мелочах: о. Серафим и впрямь уже не мог говорить в последние дни. Утешало и утешает ныне ее то, что даже в последние минуты жизни о. Серафим помнил о ней, пытался связаться с ней[75].
В ЧЕТВЕРГ, В ПОЛОВИНЕ одиннадцатого утра врачи сказали, что более помочь ничем не могут — в ослабленном, изболевшем теле о. Серафима начали один за другим отказывать различные органы. Через несколько минут он вступил в жизнь небесную.
Отец Герман приехал в больницу несколько позже. Известие о кончине собрата не застало его врасплох, хотя до последней минуты он молился о его выздоровлении. Одна из сестер скита блаж. Ксении присутствовала при последних минутах жизни о. Серафима. «Мужайтесь!» — таково было ее последнее напутствие уходившему в Царствие Небесное.
Отец Серафим скончался 20–го августа/2–го сентября 1982 года, 48–ми лет от роду. «Достигнув совершенства в короткое время, он исполнил долгие лета; ибо душа его была угодна Господу, потому и ускорил Он из среды нечестия» (Прем. 4:13–14).
Кончина о. Серафима пришлась на Успение, из чего многие заключили, что Богородица особо оберегала его в смертный час. Страдания его, мучительные, но недолгие (пред лицом вечности), ознаменовали последнюю главу в его духовном развитии, подведя к вратам Рая. «Ибо кратковременное легкое страдание наши производит в безмерном избытке вечную славу» (2 Кор. 4:17).
Отец Герман с братией облачили о. Серафима в монашеское и священническое облачение, хотели подвязать челюсть, но не удалось: на лице покойного так и застыла тихая улыбка небесного счастья. Потом приехал друг и сосед Братства Дэвид де Марс, работавший в похоронном бюро, погрузил тело на машину и повез в Платину. Вереница автомобилей растянулась по извилистой дороге вверх по Богородичному кряжу, из каждой машины доносилось непрестанное молитвенное пение.