«Говорил о. Владимир очень долго, — продолжает Глеб, около двух часов. Он открыл мне, что движет его душой, свой внутренний мир, и я был несказанно рад, что встретил доступного человека, коего волновали такие же вопросы, кто уделял мне время, снисходил до меня, недостойного, подбадривал и шутил.
Закончил он рассказывать, и взвилось мое сердце, захотелось излить всё, что накипело. «Теперь расскажи о себе», — попросил он. И выплеснул всё: как жил, страдал, мучился сомнениями. Так и произошло мое «перерождение», среди ночи, на дороге между кладбищем и монастырем. Сколько сил дал мне этот разговор!
Неужто мы расстанемся?! Страшно подумать: ведь я встретил человека, которому я дорог таков, каков я есть. Прощаясь со мной ночью накануне отъезда, он перекрестил меня, обнял и поцеловал. Я был потрясен: как же холодно и бездушно я до сих пор жил! А он улыбнулся, повернулся, и его черный клобук исчез в ночи. Я вышел из монастыря, небо было усыпано звездами, стояло теплая летняя ночь, пахло сеном. И я подумал: вот бы никогда не расставаться с о. Владимиром. Утром, уже прощаясь, он повторил те же самые слова: «Не волнуйся, мы не расстанемся вовек».
Отец Владимир открыл для него подвижническую, мистическую сторону православного христианства. Перво–наперво он дал Глебу житие преп. Серфима Саровского (|1833), одного из самых любимых святых земли русской.
Все, кто знал Глеба, заметили после его «перерождения» разительную перемену. До этого он слыл «мрачным Глебом». Теперь же он был внутренне счастлив и окрылен: открылась цель, ясная и неотложная. Он изменился настолько, что, как сам говорил, мир предстал в других красках.
Душа Глеба жадно поглощала русские святоотеческие писания. Он знал, что помимо преподобных Сергия и Серафима было очень много пустынножителей — отшельников, пребывавших в единении с Богом среди бескрайних лесов России вплоть до нашего столетия. И особенно взволновали его жизнеописания старцев Оптиной пустыни, они продолжили традицию пустынников рославльских лесов и представляли в истории современной Церкви одно из самых необычайных явлений. В XIX и начале XX века старцы оказывали огромное влияние на русское общество, вызвав широкое процветание святости. Выполняя древнюю пророческую роль Церкви (Еф. 4:11; 1 Кор. 12:28, 14:1,3), они даром Божьим проникали в людские сердца и целили раны душевные и телесные. Их пророчества и открытые Богом тайны привлекали искателей духовности со всей Руси, их посещали Достоевский, Гоголь, Толстой.
ОПЯТЬ ЖЕ с помощью о. Владимира Глеб познакомился с учеником святого Нектария (одного из последних оптинских старцев), о. Адрианом Рымаренко, кто привел о. Владимира в Церковь. Ныне уже пожилой, о. Адриан со своей матушкой жил в Спринг Веллей в штате Нью–Йорк, где основал Ново–Дивеевскую женскую обитель. Так же, как и в Европе, он духовно окормлял мирян из христианской общины, собравшихся вокруг него.