— Заставлять никого не буду, — отрезал Харди.
Он первым вытянул щепку. Посмотрел на нее без особого интереса, но по лицам окружающих я поняла, что ему досталась длинная. Вторым тянул Нильссон: его безумный взгляд говорил, что он за себя не отвечает.
Полковник Марш держался стоически-равнодушно, а Майкл Тернер обратил дело в шутку, сказав:
— Если мне сейчас повезет, это будет первое везенье в моей жизни.
Он был из тех, кто с самого начала оказался без спасательного жилета, и оттого выглядел совсем тощим, прямо бестелесным. Вытянув щепку, он лениво хохотнул и бросился за борт. Теперь в кулаке у Харди было всего четыре щепки, в том числе одна короткая. У меня на глазах мистер Престон использовал свою попытку и с облегчением вдохнул полной грудью, а священник, оказавшись на корме, пришел в панику. Из мужчин оставались только он, Синклер и Хоффман. Хоффман пожал плечами и стал тянуть, глядя в упор на Харди; у меня опять возникло ощущение, что между ними в воздухе промелькнула какая-то тайна.
— Господи, помоги, — пробормотал святой отец. Воздев сжатые кулаки к грозному небу, он стоял на коленях спиной к нам, лицом к Харди. — Боже милостивый, — застонал он, — я готов пожертвовать собою ради любезных чад, но почему же мне так тяжело?
Дрожащим воплощением ужаса он обреченно глядел на волны и, наверное, сам понимал нелепость выражения «любезные чада» применительно к товарищам по несчастью. Я заткнула уши, чтобы его не слышать, и, как никогда крепко, прижалась к Мэри-Энн. Наша природа обнажила свою сущность. Никто из нас и плевка не стоил. Мы распрощались с последними приличиями. Я же видела, что без еды и без крова над головой в нас не осталось ни доброты, ни благородства.
— Не знаю, считать ли это самоубийством, — услышала я. — Не знаю, заказана ли мне дорога в рай.
С неизбывной печалью священник обернулся в сторону мистера Синклера и разом вытянул обе оставшиеся щепки. Он похлопал мистера Синклера по спине и выложил щепки на открытую ладонь, откуда их мгновенно сдуло ветром и унесло в море. Неторопливо поднявшись с колен, священник проговорил: «Спаси и сохрани вас Господь». Потом он снял спасательный жилет, бросил его мистеру Харди, перекинулся через борт и сразу исчез под водой. Синклер закричал ему вслед: «Стойте! Это же была моя!» — но его уже не слушали, а когда он на своих ручищах подтянулся над фальшбортом, никто не стал ему мешать. Самое печальное — что жертва была принесена ради таких людишек, как мы. Я просчиталась. Но каяться было некогда: в этот миг на нас обрушился шторм.