Иден прекрасно провела следующий час. Гарет сидел на пуфике у ее ног, восхищаясь ее красотой и уплетая сандвичи с огурцами. Лейф выпил несколько чашек чаю и довольно много курил. Шелковое кимоно пробудило в нем воспоминания о далеких странах, которые он посетил по делам фирмы, и Лейф с удовольствием поделился ими. Иден хотела бы, чтобы этот час длился вечно.
Но вскоре Лейф взглянул на часы и затушил сигарету.
— Мне пора идти переодеваться в вечерний костюм. — Он поднялся из глубокого кресла и посмотрел на Иден. — Я не стану тебя торопить, если ты хочешь остаться наедине с Гаретом подольше. Я знаю, вы всю неделю почти не виделись.
— Понятливый парень, — отозвался Гарет, прежде чем Иден успела возразить. — Да, пожалуйста, оставь Иден со мной.
— Я сообщу тете, что ты с Гаретом, и он подбросит тебя до дому, — сказал Лейф, направляясь из студии.
Он ушел, плотно закрыв за собой дверь. Иден показалось, что в комнате стало холодно без него. Она встала с дивана, но Гарет схватил ее за руки и улыбнулся ей. Иден заставила себя улыбнуться в ответ. Голубоватый дым от сигарет Лейфа все еще наполнял комнату туманом. Руки, державшие Иден, были тонкими и хрупкими, без бронзового загара, без грубых мозолей, заработанных на шахте и при рубке деревьев.
— Лейф дымил сегодня как паровоз, — заметил Гарет. — Тебе не кажется, что это из-за свадьбы?
— Похоже, — согласилась Иден. — Почти все мужчины нервничают перед приближающимся венчанием.
— Интересно, а мы станем так переживать? Ты не хочешь атласных платьев, фотографов и всего этого шика, да, Иден?
В горле Иден застрял комок. Гарет поднес ее руки к своему лицу, и она с трудом смогла скрыть предательские слезы.
— Скажи, что выйдешь за меня, — с мольбой в голосе попросил он. — Я… я не могу ни на чем сосредоточиться, я все время думаю о тебе. Я хочу быть с тобой в каком-нибудь романтичном месте. Я хочу надеть обручальное кольцо на твой палец. Даже репетиции потеряли для меня всякий смысл. Твой образ встает передо мной каждый раз, как я сажусь за пианино, твой голос постоянно звучит в моих ушах. Есть только ты, ты, Иден!
Он прижал пальцы Иден к своим губам, горячо поцеловал ее ладони, потом запястья, в венах которых так сильно билась кровь.
— Любовь пугает тебя? — прошептал он.
Любовь была для Иден мукой!
— Она пугает меня. — Гарет изучал ее побледневшее лицо, в его глазах светилось желание. — Меня ужасает, что один человек может стать для другого целым миром. Может пробуждать жизнь одной улыбкой и ввергать в бездны лишь нахмурившись.