— Иден!..
Низкий, бархатистый голос, казалось, шел издалека.
— Давай, Иден. Ты никогда не сдавалась без боя. Иден, открой глаза, посмотри на меня… ты меня узнаешь?
Ее глаза распахнулись, и из темноты перед ней выплыло чье-то лицо. Темные густые брови, зеленые глаза, капельки растаявшего снега на щеках.
— Падает снег, — сказала она. — И очень холодно…
Теплые руки держали ее ладони, держали крепко и нежно, они тащили ее прочь от спокойствия мрака к нарастающей боли.
— Я повредила колени, — снова сказала Иден. — Лед на дороге…
— Я взял тебя на руки, и боль ушла, — ответил глухой голос.
— Да, да. — Она потянулась к теплым рукам. — Миссис Туррел наблюдала за нами.
— Та леди из почтового отделения?
— Да. Она такая сплетница, так что тебе лучше опустить меня на землю.
— Нет, Иден, останься здесь… останься со мной, фея. На твоей шапочке был забавный помпон, в ней ты была похожа на фею. Останься, Иден.
— Мне больно!
— Больше не будет боли, я обещаю.
— Темно… на дороге. И дракон с зелеными глазами.
— Иден…
Чья-то еще боль! Она почувствовала ее и шире открыла глаза. Иден повернула голову, шевельнула руками. Боль… но не ее!
— Дорогая, — произнес женский голос. — О, Иден!
Она увидела Гейл, ее лицо было залито слезами.
— Не плачь, — сказала она сестре.
Гейл закрыла руками лицо, в комнате послышались рыдания.
— Не плачь! — Иден сильнее вцепилась в теплые руки, ее пальцы нащупали жесткие мозоли. — Я буду подружкой невесты, Гейл, правда!
— Мне кажется, она приходит в себя, мистер Вестбэри!
Одетая в белое фигура склонилась над Иден. Солнечный свет лился из окна на шапочку медсестры.
Лицо доктора было расплывчатым, будто Иден смотрела через фокус сломанного фотоаппарата, затем его черты стали четче. Иден видела его раньше, правда очень смутно, когда приходила в сознание.
— Ты хорошо отоспалась, не так ли? — Врач улыбнулся.
— Уже утро? — спросила Иден.
— Да, солнечное теплое утро четвертого августа.
— Четвертого августа, — повторила она за ним.
Ее взгляд устремился в окно, за которым звонко пели птицы. Она прислушивалась к их пению, будто это была песнь самой жизни.
— Как они поют, — сказала она. — Разве не чудесно?
— Перед твоим окном растет шотландская ель, — пояснил доктор. — А на ней — целая колония птиц.
— Я всегда любила птиц.
— Верю. — Он говорил нежно, смотря прямо в большие карие глаза Иден. Они, казалось, занимали все ее исхудавшее лицо.
— Я видела такой странный сон вчера ночью. — Широкое лицо доктора, с челкой рыжих волос, нависавшей над голубыми глазами, вызывало у Иден доверие. — Мне снилось, что очень близкий друг приходил навестить меня. В моем сне шел снег. — Она снова посмотрела на залитое солнечным светом окно. — Вот поэтому я знаю, что это сон. На его лице были капельки растаявшего снега.