Его лицо было так напряжено, что на шее взбугрились сизые вены. Он дышал трудно, с присвистом, и Настя с невольным сочувствием подумала, как же ему тяжело. И тут же подумалось, что скоро и ей будет не менее тяжело. Но за что? Она не чувствовала своей вины и не стыдилась того, что сделала.
Конечно, было не очень-то этично притворяться другим человеком, что далось ей нелегко, всё-таки она не актриса, но не могла же она кинуться Владу на грудь и заявить, что сделала всё, чтобы ему не было за нее стыдно? И как бы он это воспринял? Наверняка не слишком одобрительно, судя по первой его реакции на Асю.
Снова всплыло почти позабытое сожаление о своем старом привычном лице. Пусть оно было некрасивым, но зато своим. Если б она знала, что никак не сможет примириться с собой новой, она бы ни под каким предлогом не согласилась на операцию.
Владимир смотрел на ее спокойное и довольное лицо и внутренне рычал от злости и боли. Стоит тут рядом с ним и ей дела нет до того, во что она превратила его жизнь! Но сейчас ей отольется по полной программе! Но зачем она сделала пластику? Не потому ли, что он признался ей, что, по сути, стесняется ее? По телу прошел укоризненный озноб, но он решительно отогнал неприятные мысли.
И когда она успела стать откровенной шлюшкой? После того, как поняла, что нравится мужчинам, и решила испробовать свои вновь обретенные чары? Но почему тогда не стала спать с ним в санатории? Боялась, что он ее разоблачит? Или просто не хотела? Но он-то хочет, еще как хочет, и сейчас ей это докажет!
Владимир чуть запрокинул голову, стараясь совладать с эмоциями, завладевшими и разумом и телом. Сначала надо элементарно поговорить, а уж всё остальное потом. Он снова взглянул на ее безмятежно усмехающееся лицо и вдруг понял, что это просто маска, потому что ее глаза смотрели на него серьезно и даже испугано, а на чистом высоком лбу пролегли две глубокие складки.
Похоже, после операции у нее нелады с мимикой. Он слышал, что после хирургического вмешательства некоторые группы мышц перестают подчиняться, но видел это впервые.
Лифт остановился на его седьмом этаже и он за руку потащил ее к квартире. Открыв дверь, мягко подтолкнул внутрь. Почти спокойно пригласил:
– Заходи, радость моя, посмотришь, как я живу. Ты еще у меня не разу ни была, вот сейчас мы это упущение и исправим.
Настя осторожно, словно ступала по ненадежному снежному насту, прошла по паркетному полу прихожей. Хозяин учтиво помог ей снять куртку, она скинула сапоги и он провел ее по квартире, устроив небольшую экскурсию. Показал большую комнату, кабинет, столовую и спальню. Усадил на диван в большой комнате и с некоторым ехидством спросил: