– Марек, я тоже врач и ничего не делаю без согласования с гинекологом. Но знаешь что… Разберитесь-ка сначала между собой, – отодвинулась Клара в сторону.
– Пусик!.. – У Иоанны не было желания вступать в дискуссию. Вместо этого она глубоко вдохнула и стала стонать еще громче.
На это у Марека не было никаких аргументов.
– Да делайте, что хотите, – сдался он. В его голосе слышалось плохо скрываемое облегчение. – Я рядом, если что, звоните. – У дверей он принялся высвобождаться из рукавов и завязок зеленого халата.
Между женщинами воцарилась гармония сотрудничества. Полненькая акушерка точными и нежными пальцами касалась самых интимных уголков обнаженного тела Иоанны. Клара подкручивала иглы на этом, разгоряченном от усилий теле. Она никогда не принимала родов, только однажды, во время прохождения практики, наблюдала их. У нее остался в памяти абзац из учебника: там говорилось, что необходимо ждать, пока расширится родовой канал и разойдутся тазовые кости… Раздвинется скелет, опора смерти, уступая мягкому натиску жизни.
– О Езус… так лучше, почти ничего уже не чувствую, – вздохнула Иоанна. – Мой сыночек тоже настрадается. – Она погладила свой пупок, похожий на пробку, сдерживающую напряжение живота.
– Вам не больно? Тогда я буду сильнее надавливать. – Акушерка придвинула к себе табурет.
– Марек всегда так… переживает? – спросила Клара.
– Клара, sorry[22]за него. Он не спал ночь, на работе у него завал, я должна была рожать только через две недели, словом, все смешалось. Но он, конечно, не совсем прав. Знаешь, куда он пошел? В костел рядом! Каждый день ходит туда на мессу, у него там свой духовник… ну… исповедник. И этот исповедник, значит, его и науськал: мол, акупунктура – это суеверие. Я бы душу отдала, лишь бы не чувствовать боли, а парень не понимает. Пани Аня, долго еще? – закричала Иоанна.
– Сразу все расслабилось. Подождем еще, нужно терпение. – И акушерка стала рассказывать об осложнениях во время родов, о своей практике в Штатах, где ее научили индейскому акушерству и гаитянскому предродовому массажу. – Нужно расслабиться и не бороться с болью, пани Иоася, – советовала акушерка, покачиваясь на табурете. – Первая фаза родов – пассивная, мы можем только ждать, пока раскроется тело. Представьте себя растением: вы ждете и терпите, покоряетесь неизбежному. А вторая фаза, – она сменила уставшую руку, – вторая фаза – это зверское усилие. Вот тогда надо напрягаться, напирать с медвежьей силой: вы – медведица, вы – пума, вы боретесь за своего ребенка! Сначала – растение, потом – зверь, и только потом приходит маленький человечек, карапузик.