Как-то раз он случайно посмотрел на «Discovery»[39] программу о метеоритах. Оказывается, их на земле миллионы – в среднем по одному на каждые три километра. Стоит лишь наклониться – и возьмешь звездочку с неба.
Бритье возвращало Яцека к дисциплине. В этом выкорчевывании звериного атавизма, скрывавшегося под мягкой человеческой кожей и стремившегося вырваться, прорасти наружу, была некая последовательность ритуала – символическое обрезание лезвиями позолоченного бритвенного прибора, перешедшего от отца к сыну. Он и сам не знал, зачем он делает это каждое утро, расцарапывая себя почти до крови, и тем не менее это ему помогало.
Он решился принять предложение прежнего компаньона. Сначала можно позволить себе отпуск – месяц, быть может, два, – а потом вернуться к тому, чем он уже занимался, – возводить «Польские подворья». Что ж, и это хорошо, рассуждал Яцек. С чего-то ведь надо начинать, а это работа, в которой он смыслит. Без большого энтузиазма, зато регулярно он будет ходить в офис; это важно – выйти из дому, взять на себя обязанности. Регулярный душ, бритье – все это способы вернуть сорвавшуюся с катушек действительность в колею повседневности. Когда-то они с мальчишками играли в «выбиралки»: автобус или трамвай, собака или кошка, «перец» в правой или в левой штанине… На самом деле никакого существенного выбора делать тогда не приходилось, хотя они и дрались порой, повздорив в этой игре. Теперь тоже никакого значимого выбора перед ним не стояло, не суть важно, какое решение он примет. Единственное, что остается для него важным, – это Клара.
Яцек подъехал к аэропорту. Он опоздал. Клара стояла у бордюра и еще не заметила его. Она была в легком плаще с воротником-стойкой, руки держала в карманах. Яцек вспомнил, как они познакомились; все, как тогда, – он за ней наблюдает, она об этом не знает. Он подъехал ближе и разглядел пряди растрепавшихся в дороге волос, которые выбивались из-под шапки. Клара стояла к нему спиной, заслоняясь от холодных порывов ветра.
Яцек расчувствовался. Он знал, что после прозака не плачут, но это было сильнее лекарств, химии, физиологии, времени и места – луч осознания, подобный благодатному прикосновению:
– Боже, что бы я без нее делал? Что бы со мной сталось?!
Иоанна собиралась зайти к Кларе в кабинет, чтобы повидаться. По телефону она уже слышала все подробности перелета в компании торговца кожами, оказавшегося еще и меломаном. Обычно ее подруга не горела желанием рассказывать о своих встречах, пациентах и мимолетных увлечениях.
– Ты права, Иося, это именно «мимолетное» знакомство, – развеселилась Клара. – Нет, я понятия не имею, почему оно так засело у меня в голове. Но он мне понравился. Он… деликатный. Сейчас ведь, знаешь, все такие пробивные, нахальные…