Взяв багаж, Клара коротко и сухо попрощалась – они ведь лишь случайные попутчики. Она старалась не смотреть Юлеку в глаза. Они ей напоминали глаза утопленника, молодого парня, который в районе моста Понятовского провалился под весенний лед. Врачи не могли закрыть парню глаза – они замерзли, и в них, казалось, замерзло удивление – как это он так неожиданно оказался в воде и не смог выбраться?
Клара чувствовала себя виноватой. Она позволила Юлеку пробить лед приличий, но не сумела придумать, что же им делать дальше.
«Ну я же взрослая женщина, разве можно чего-то ждать после двух-трехчасового разговора? – иронизировала она над собой. – Что это? Взаимное очарование? Я не так уж много знаю о нем, а он обо мне – вообще какую-то бессмыслицу. Усталость и алкоголь делают человека более восприимчивым к… К чему?! Ну вот, опять я выдумываю. Он поблагодарил меня за приятный совместный перелет, вежливо пожал руку. Хорошо, что ему не пришло в голову спросить: а мы еще увидимся? Хорошо, что не предложил визитку, которая наверняка у него была, – их сейчас тычут при каждом удобном случае. Тоже мне, торговец кожами». – За напускным пренебрежением она прятала свое разочарование.
Клара прослушала голосовые сообщения в телефоне, и среди них повторяющуюся угрозу из сети: «Завтра в десять утра заканчивается твой лимит соединений, пополни…» Оставил сообщение и Яцек. Он застрял в пробке. Клара пошла к киоску, чтобы купить карту пополнения и просмотреть газеты.
В очередь за ней встал Юлек, держа в руке батарейки, вынутые из плеера. Заприметив испачканную сумку, неподвижно свисавшую с Клариного плеча, он хотел было потянуть ее за ремешок, но тут у Клары зазвонил телефон, и она взяла трубку.
– Да, дорогой, уже иду, – ответила она, срывая штрих-код с только что купленного журнала.
Медленная езда от светофора к светофору не нервировала Яцека. Последние три недели он не пользовался машиной; после такого перерыва погрузиться в утреннее движение было даже приятно, Яцек ощущал в нем заданную ритмичность, до которой не было дела раздраженным водителям. Несколько недель одиночества – и он чувствует себя определенно лучше. Перед выходом из дома Яцек искупался, обрезал ногти – а ведь в первую неделю у него было отвращение к воде, и он брился по сухому. Бульканье посудомоечной машины, которую он включал каждый вечер, чтобы вымыть несколько стаканов и тарелок, выгоняло его из кухни. Он закрывал за собой дверь и прибавлял звук телевизора.
Единственным, кто к нему заглянул, был почтальон с заказным письмом из Шри-Ланки, в котором благодарили фирму «Эргодом», приглашали его осмотреть отстроенные районы и, выражая восхищение его щедростью, просили еще пожертвований. Яцеку больше нечего было им отправить – его склады были так же пусты, как и он сам. Да-да, он и сам был бы не прочь получить какую-нибудь помощь.