Она взяла свой кейс с драгоценностями и очень тихо, чтобы никто не услышал, подошла к двери и повернула ручку.
Дверь не поддалась, тогда она снова повернула ручку и с негодованием поняла, что Гибсон запер ее!
Это было уже чересчур с его стороны, и она подошла к иллюминатору, сожалея, что ей не удастся протиснуться через него и поплыть к берегу, показав тем самым свою независимость.
Она снова села на кровать, сняла свою шляпку, швырнула ее в сердцах на пол и почувствовала себя еще более усталой.
Услышав, как возвращается Гибсон, она решила сказать все, что она думает о его дерзком поведении, когда он обращается с ней, как с маленьким ребенком.
Он был так добр и так умело ее лечил, но сейчас он перешел границы дозволенного.
Она услышала, как поворачивается ключ в замке и увидела на пороге не Гибсона, а маркиза.
Он вошел в каюту, и, заметив, как маркиз бросил взгляд на собранный чемодан, Ола поняла, что он был уже в курсе ее намерения.
Но когда их глаза встретились, она почувствовала, что не в состоянии просто произнести слова протеста. Глядя на него, она подумала, как он был красив и силен, когда сбил Жиля с ног.
— Извините, что меня так долго не было, — сказал маркиз. — Вы, наверное, гадали, куда я ушел.
— Я… я хотела… уехать… но Гибсон мне не позволил.
— Куда вы хотели уехать?
— От вас… чтобы Жиль не смог… навредить вам и рассказать… королю и королеве.
— Думаю, что ваш стремительный отъезд вряд ли изменил бы что-либо в его рассказе, если бы ему было позволено поведать его.
Глаза Олы изумленно расширились.
— Вы не позволили ему сделать это?
Маркиз кивнул.
— Но… как? Что вы… сделали?
У нее мелькнула мысль, что маркиз ранил Жиля или даже убил его. А эта беда была пострашнее угроз Жиля. Но такой поступок был так не похож на маркиза.
Она все еще сидела на кровати. Маркиз подошел к ее витиеватой бронзовой спинке и, положив на нее руки, посмотрел на Олу.
Внезапно ей захотелось просить у него прощения за все причиненные ему неприятности.
— Я так раскаиваюсь, — сказала она, — я не думала, когда… заставила вас увезти меня из Англии… что могу навредить вам… и теперь… после того, что сказал Жиль… я понимаю, что я… сделала, и я могу лишь сказать, что… очень… очень раскаиваюсь.
— Если вы так считаете, — ответил маркиз, — то я должен рассказать вам, каким образом я предотвратил возможность навредить нам тем рассказом, который Жиль намеревался распространить в Лондоне, а он бы, несомненно, сделал это, если бы я не помешал ему.
— Что вы сделали? Вы не должны скрывать от меня! — сказала Ола.
— Я сообщил вашему кузену, — сказал маркиз, — что мы поженились!