Школа Драконоборцев, тот же вечер
И вот только сейчас Готик смог добраться до постели, куда упал, почти ничего не видя и не чувствуя. Наконец-то этот день закончился!
Рядом что-то задвигалось. Не оборачиваясь, юноша угадал Авидара, который уже полдня отдыхал тут, отпущенный из лазарета. Горец мягко присел рядом на постель, дотронулся до плеча:
– Что с тобой?
– Отстань, – буркнул юноша, но настырного горца оказалось не так-то просто сбить с толку.
– Что-то случилось?
– Ничего. – Готик сгреб подушку, утвердив на ней подбородок. – Просто я так больше не могу. Я устал!
– И только-то? – В голосе Авидара послышался тихий смешок.
– Тебе легко говорить! – воскликнул Готик. – Ты полдня провалялся в лазарете у брата-лекаря, а нас гоняли до седьмого пота!..
– Валяться там, скажу я тебе, не слишком приятное занятие, – вставил горец.
– Как будто нам было приятно! После подземелий – сразу на конюшню, седлать лошадей и скакать… А потом еще и с копьем тренироваться. Носишься туда-сюда, пока либо конь под тобой не падет от усталости, либо пока три раза подряд не попадешь копьем в кольцо! А потом подвешивают щит, и ты должен ударить точно в центр. И успеть пригнуться, потому что противовесом ему служит мешок с песком. Он и так не кажется легким, а получить этой штукой по спине не слишком весело! Сказать, сколько раз я летал сегодня вниз головой из седла?..
– Догадываюсь, – тихо усмехнулся Авидар. – Но ведь это – обычные рыцарские упражнения. Вы все это должны были проходить еще до того, как поступили в Школу. Вот таким, как Ширд, Садуго, Вильдо или я, кто до поступления сюда практически не умели ездить верхом, – тем должно быть трудно. А вы-то знали, на что шли!
– Да я не об этом… – Готик вздохнул. – Знаешь, я, наверное, зря поступил в эту Школу. Не выйдет из меня драконоборца… Мы ведь убили ту виверну!
Кровать тихо скрипнула – горец ощутимо напрягся. Но юноша уже не мог остановиться, ему необходимо было высказаться.
– Тебе хорошо, – продолжал он. – Тебя там не было… А мы на нее… всей толпой. Ну конечно, не все. Яунист и Юрат прямо сломя голову кинулись, остальных оттеснили… Наставники каждого заставляли потом удар нанести – чтоб, значит, преодолели свой страх перед зверем. Она уже и не шевелилась и не дышала почти, а они… – Перед глазами встала уродливая морда, рассеченная косым ударом до кости. Сломанная челюсть, вытекший глаз. – Сначала было страшно – всем. Ну еще бы! Такая тварь! Позже разохотились, развеселились, а я… Знаешь, я ничего не чувствовал. То есть вначале, как и все, – страх. Потом – боль, отчаяние… И ведь знаю, что не меня бьют, а все равно больно. А потом я разозлился. – Юноша зажмурил глаза изо всех сил. – Отчаянно так разозлился. Мол, будь что будет… Такая ненависть в душе поднялась – самому захотелось убивать всех вокруг. И вдруг пришла пустота. Все стоят, радуются, а у меня в душе – ничего. Все мертво. Я не сразу понял, что это были не мои мысли и чувства.