Тишина и уединение родильного покоя оказались нарушены суетой и беготней. Повитуха отдает приказы служанкам: кто греет воду, кто стоит наготове с чистыми простынями, кто наливает укрепляющее питье. От натопленного камина жарко, пот стекает крупными каплями по покрасневшему лицу.
Все тело дрожит от напряжения, влажные ладони скользят по жгуту из простыни, за которую цепляется роженица. Сил нет. Схватки идут одна за другой, все тело сотрясается в судорогах. Дрожат ноги, болит спина. Больно. Очень больно. Взгляд сам собой ищет разобранную постель – чистые мягкие простыни, подушка, грелка в ногах… Как хочется прилечь и сомкнуть усталые глаза! Но нельзя. Сначала – роды, отдых потом. Но усталость берет свое и хочется разжать руки и упасть на пол, смежить веки и хоть на миг провалиться в сон.
– Ну еще немного! Тужьтесь! Тужьтесь!
– Не могу…
– Сейчас! Вот!
– Ой! А-а-а-а! Больно!
– Соберитесь!
– Нет сил! Оставьте все меня в покое! Дайте отдохнуть… Я не выдержу!
– Еще немного! Ну!
Две сильные руки обнимают сзади за расплывшуюся перед родами талию. Хочется опереться на них, расслабиться…
– Давайте вместе! Ну!
– Я не могу!
– Давай!
Новая схватка. Одновременно с нею руки давят на живот. О Создатель! Да они же просто выдавливают из нее ребенка!
– Не-э-эт!
Последняя схватка самая сильная и страшная. Роженица почти теряет сознание, выпустив простыню и бессильно повиснув на руках повитухи. Та смотрит через плечо на товарку:
– Ну что?
– Ой, мамочки, – шепчет та, рассматривая мокрый, красный, в желтовато-бурых разводах слизи комок и чуть не роняет ребенка, когда тот неожиданно вздрагивает.
– Что там? Он… живой?
– Спаси и помилуй нас Создатель, – бормочет повитуха в суеверном ужасе, пятясь от того, что лежит на ее руках.
Ее товарка, движимая тревогой и любопытством одновременно, как мешок с требухой, сваливает роженицу на кровать. Несмотря на затраченные усилия, молодая мать все же находит в себе силы приподняться на локте. Она имеет право знать!
– Что там? Он жив?
– Жив, – со странной интонацией произносит повитуха. Словно в подтверждение ее слов доносится хриплый неуверенный писк.
– С ним все в порядке? Это… мальчик? Покажите мне немедленно! – Тревога перерастает в панический страх.
Повитуха внезапно перестает дрожать. Лицо ее искажается, что в свете свечей выглядит довольно жутко.
– Смотрите! – произносит она, протягивая к самому лицу роженицы существо, которое она только что произвела на свет.
У младенца крупная голова без единого волоска, слегка вытянутые вперед челюсти, большие, навыкате, глаза, позвоночник гребнем выпирает из-под кожицы дорожкой небольших выступов, доставая ягодиц и продолжаясь в виде маленького хвостика, который по-кошачьи прижат к тельцу между ножками.