в тот же самый день, в который она бросилась в нее с моста. Да, Лидия Ивановна покончила с собой. Тому были и свидетели, среди которых был и один сотрудник нашей миссии. Он видел, как с Понте Веккио[17] бросилась женщина. Тут же ее поспешили спасать, но, увы, уже было поздно. Она была мертва. Как сообщил доктор, она разбилась при падении. При ней нашли записку, в которой сообщалось ее имя и по которой тут же сообразили послать человека с известием в нашу миссию. Здесь все прояснилось окончательно. Хотя она и самоубийца, но похоронить ее позволили вполне по-христиански. Похорон не откладывали, посему теперь уже не торопись. Я, зная что ты нынче тоже в Италии, тут же об этом сообщил нашему посланнику. Далее ты уже все знаешь… Теперь тебе, верно, надобно сюда приехать для различных формальностей. Прощай же.
Матвей Бутурлин».
— Да что же это?.. Что за новость?.. — Тургенев опешил, прочитав письмо.
Никак он не ожидал подобного известия. Он искал Лидию и нашел ее. Но вовсе не в том положении, в каком ожидал. Бедная! Она покончила с собой… Но какова же сделалась ее жизнь, ежели она решилась на подобный поступок? Лидия, которая была так беспечна, так уверена в себе, вдруг пошла на такой шаг! Бедняжка, бедняжка…
— Надо ехать, и немедля!
В один день он уладил все дела, расплатился по счетам и, главное, простился со своими спутницами. С Соней…
Александр в нескольких словах и довольно сдержанно сообщил ей известие, столь неожиданно полученное им. Она помолчала, а после, протянув руку, сказала ему:
— Вам надобно ехать немедля.
— Да. Все уже готово, и я только зашел проститься с вами… — Он не знал, что еще сказать.
Сказать еще раз о своей любви? В такой момент? При таких обстоятельствах? Это было бы дурно. Настолько дурно, что Софья не простила бы его никогда. Да и он себе подобного бы не простил. Обещать новую встречу? Но как? Какими словами? Все, что бы он ни сказал теперь, было бы некрасиво и почти было бы подлостью.
— Прощайте же, — произнес он.
— Прощайте, — прошептала Соня.
Они только глядели друг на друга, не прибавляя более ничего. Быть может, перед каждым проносились видения того, что уже свершилось меж ними. Но произнесть вслух то, что, быть может, передумывалось теперь в головах тысячекратно, было невозможно. Тургенев лишь молча поклонился и вышел.
— Все закончилось, — прошептала Софья. — И более не повторится.
Она подумала, что свидеться им вряд ли доведется. А если это и не так, то… Прежнего уже не будет…
В русском посольстве во Флоренции Тургенев сразу же встретил Матвея Бутурлина. Бутурлин вызвался указать Александру местонахождение кладбища, на котором хоронили всех иностранцев и где теперь лежала Лидия. Простой камень с единственной надписью, с указанием имени и даты смерти.