— Если ты уедешь, — предупредила Орина, — я последую за тобой. Я буду жить в палатке, в шалаше, в пещере! Я не потрачу ни цента из моих денег, и если мы будем страдать от голода и холода, то будем страдать вместе!
Хуарес бросил на нее изумленный взгляд.
— Ты говоришь серьезно? — тихо спросил он.
— Клянусь, все, что я сказала, чистая правда!
Хуарес так сжал ее в объятиях, что она едва могла дышать.
— Неужели ты так сильно любишь меня?
— Сильнее… гораздо сильнее, — прошептала Орина. — Ты научишь меня… управлять владениями, которые оставил мне папа… Он верил: такие люди, как ты, помогут развитию нашей страны.
Хуарес молчал.
— Я читала вечером о твоем тезке, великом реформаторе, который вселил в мексиканцев чувство гордости. Это именно то, что мой отец делал для Америки.
Орина затронула тему, которая постоянно тревожила ее душу, и уже не в силах была остановиться.
— Мы не можем бросить все достигнутое на произвол судьбы, — продолжала она. — Нужные люди должны быть в нужном месте в нужное время. Когда они состарятся, новые встанут на их места.
Девушка сосредоточенно посмотрела на него.
— Помоги мне… помоги мне сделать все как следует… Но помни, я твоя жена и… я в любом случае не покину тебя.
Хуарес задумался.
Орина пыталась представить, как поступил бы в такой ситуации ее отец.
Как убедить его остаться с ней? Что еще она должна объяснить?
Наконец она спросила почти шепотом:
— А м-может случиться так… что сегодня ночью… ты подарил мне ребенка?
Хуарес какое-то время пребывал в оцепенении после этих слов, а потом словно взорвался.
— Я прилагал неимоверные усилия, чтобы остановить себя! С моей стороны было нечестно овладеть тобою. Но я не мог больше контролировать свои чувства. Я и так держал себя в узде каждую ночь, зная, что ты всего через пещеру от меня.
— Ты хочешь сказать… что и раньше хотел меня?
— Невыносимо! — воскликнул он. — Ты слишком красива, моя милая. Какой мужчина устоит перед тобой!
Он нежно провел рукой по ее телу.
— Мне стыдно за свою слабость, — повинился он.
— Я думаю… ты имеешь в виду… тебе стыдно за то, что ты любил меня, — грустно молвила Орина.
— Нет-нет, это не правда! — с горячностью возразил Хуарес. — Я люблю тебя за то, что ты такая храбрая? такая мужественная, такая независимая. За то, что не теряла достоинства, даже попав из-за меня в такую ужасную ситуацию.
— Но теперь… ты хочешь… оставить меня! О, Хуарес, как ты можешь быть столь жестоким?
И вновь молчание было ответом на ее отчаянный вопрос.
— А что, если у меня и в самом деле будет ребенок… а тебя не будет рядом и… он умрет, как тот маленький испанский мальчик?