— Ты сошел с ума?
— Пустите меня, вы ничего не сможете сделать. Она поедет со мной в Севилью.
Оба разгневанные, они стояли друг напротив друга.
— Отпусти его, Виржиль. — Жослин хотел сам объясниться с Руисом. Он перегородил юноше дорогу. — Послушай-ка, Руис! Ты, я вижу, совсем дикарь. Убил зверя и хочешь получить еще и девушку, да?
Руис легко уклонился от кулака Жослина, но его неожиданно встретил другой, отца. Удар между ног согнул его, а удар в челюсть сбил Руиса с ног. Он упал на колени, сплевывая кровь. Виржиль наклонился, чтобы помочь сыну подняться, но между ними встал Жослин.
— Оставь его, Виржиль! Не вмешивайся!
Пользуясь паузой, Рафаэль заслонила собой Руиса, который еле стоял, держась одной рукой за стол. Он заранее знал, что его ожидает, и не собирался отступать. Пока Жослин пытался отодвинуть Рафаэль, Виржиль бил своего сына. Испуганный бармен побежал искать хозяина гостиницы. Ошарашенные посетители наблюдали за происходящим. Жослин закричал голосом, полным ярости, унижения и разочарования:
— Отойди, Виржиль! Дай мне закончить с ним!
Ему тяжело было оттолкнуть разгневанного Виржиля, выкрикивающего оскорбления. Они чуть было не начали драку, но Жослин снова повернулся к Руису:
— Если ты не погибнешь во время корриды, я убью тебя, клянусь!
На Жослина жалко было смотреть. Рафаэль взяла Руиса за руку и повела из бара.
Чтобы отвлечь внимание журналистов от Виржиля, Жослин предложил ему пройти в комнату Руиса. Там они застали Себастьяна, который собирал вещи — костюмы, шпаги, шляпу. Он кивнул им, забрал чемоданы и поспешил выйти. Виржиль тяжело опустился на диван. В комнате до сих пор был слышен легкий аромат духов Руиса, смешанный с запахом пота и крови.
— Жослин… Давай выпьем по рюмке коньяка, шофер подождет. И еще… Я должен тебе кое-что сказать… Не могу подобрать слова.
— Успокойся, Виржиль, — сказал Жослин, рассматривая что-то за окном. Внизу ходили и разговаривали приехавшие на корриду гости. Самоотверженные любители корриды подходили к самому входу в гостиницу в надежде поймать кого-либо из известных тореадоров. Некоторые из них заказали себе столик, чтобы быть поближе к mundillo[20].
— Послушай, Виржиль… Есть вещи, с которыми не поспоришь. Твой сын — подонок.
Виржиль тяжело молчал за его спиной. Жослин постепенно справился со своим гневом и продолжил:
— Ты его любишь, но он подонок. Ты же видишь, я восхищаюсь им, но, не будь тебя рядом, я бы убил его. Зачем ты только вмешался! Но, конечно, ты ничего не мог поделать… Даже ее ты защищал! Ты сделал вид, будто это твое личное дело, хотя это не так…