Летний ангел (Каллентофт) - страница 8

Опять приходят на ум слова, сказанные ей Вивекой на последнем этапе расследования одного убийства.

— Вас что-то тяготит, вам чего-то не хватает? Редко это читается с такой очевидностью.

И еще:

— Позвоните мне, если будет потребность поговорить.

Поговорить.

В мире и без того слишком много слов и слишком мало тишины. Малин ни разу не звонила Вивеке Крафурд по поводу своих проблем, однако неоднократно обращалась в связи с делами, где требовался «взгляд психолога», как выразилась сама Вивека. К тому же они пару раз посидели вместе в кафе, когда им случалось столкнуться где-нибудь в городе.

Малин оборачивается, бросает взгляд на площадь Тредгордсторгет, на красивые причудливые коробки автобусных остановок, на небольшие деревца, высаженные среди узорчатого камня, на красный оштукатуренный фасад дома, где расположены магазин семян и кондитерская «Шелинс».

Приятная площадь, приятный городок.

Ухоженный фасад, за которым скрывается человеческая неуверенность. Все, что угодно, может произойти в этом городе, где встречаются старое и новое, где постоянно сталкиваются богатые и бедные, образованные и неучи, где предрассудки цветут пышным цветом. На прошлой неделе она ехала в такси с пожилым шофером, который высказал свое мнение об иммигрантах:

— Ох уж эти черные! Они все нечисты на руку. Зимой бы ими печи топить — вот тогда будет хоть какая-то польза.

Ей хотелось выйти из машины, вынуть удостоверение и сказать:

— Я тебя сейчас засажу за разжигание межнациональной розни!

Но она промолчала.

Вот мужчина-иммигрант в зеленом рабочем комбинезоне пересек площадь. В руках у него щипцы с длинными ручками, чтобы не нагибаться, поднимая с земли окурки и бумажки. Бутылки и банки уже собрал кто-то из городских нищих.

Малин смотрит вперед — туда, где улица Сентларсгатан, выходящая прямой линией из центра, делает поворот у Рамсхелля, самого фешенебельного квартала города. Там живут Хассе и Биргитта, родители Маркуса. Рядом с больницей — ведь они оба врачи.

На светофоре загорается зеленый свет, и Малин катит на своем велосипеде дальше.

От вчерашнего пива с текилой не осталось и следа. Как и от Даниэля Хёгфельдта. Он тихонько ушел, пока Малин спала, и если она хоть немного его знает, то сейчас он сидит в редакции, ругает напропалую летний застой и жаждет, чтобы хоть что-нибудь случилось.

Под прикрытием зеленых кленов Малин проезжает мимо медицинского училища, а в сотне метров справа, в начале улицы Линнегатан, виднеется парк Тредгордсфёренинген. За училищем дома сменяются парковкой, а за спящими машинами возвышается отель «Экуксен», который считается лучшим в городе. Но Малин сворачивает в другую сторону, ко входу в бассейн Тиннербекен. «Тиннис», как его называют в народе, открывается в семь, на парковке перед ним всего две машины: красный «вольво» и невзрачный белый фургон — кажется, «форд».