Она шмыгнула носом, пряча глаза от его пытливого взгляда.
— То есть все, что от тебя требуется, — это просто извиниться?
— Если бы он согласился принять мои извинения, то да, но он этого не сделал. Поэтому мне ничего не остается, кроме как принять вызов.
— Но ты же можешь просто туда не явиться.
— Чтобы на мне поставили клеймо бесчестного подонка? Лучше умереть.
— У тебя есть все шансы.
— Я меткий стрелок.
— То есть ты скорее убьешь человека, нежели стерпишь позор? Боже, почему мужчины настолько тщеславны? — Она достала из сумочки платок и промокнула глаза. — Ты здесь ни при чем, — сообщила она самым надменным тоном, на который только была способна. — Просто что- то попало в глаз.
— Конечно-конечно. — Он снова привлек ее к себе, нежно прижимая к груди. У нее даже не было сил сопротивляться. — Дорогая моя девочка! Ах, если бы только все сложилось иначе!
— Тогда сделай так, чтобы было иначе. — Она скомкала платок в руке и ударила его маленьким кулачком в грудь. — Ты же герцог, в конце концов! Неужели ты не можешь положить конец этому безумию?
— Есть лишь один способ — встретиться с Ротгардом на рассвете.
Она бессильно опустила руки.
— Не рассчитывай, что я приду на твои похороны.
— Я включил Джеймса в свое завещание, — сообщил он. — Тебе только нужно будет поговорить с Барстейрсом, моим поверенным в делах…
— Мне не нужны твои деньги. Ни сейчас, ни когда-либо. — Она снова шмыгнула носом, проклиная непослушные слезы, которые катились по щекам. — Раз уж ты твердо решил продолжать это безумие, мне ничего не остается, кроме как за тебя помолиться.
Она отступила от него на шаг.
— Миранда…
Она предостерегающе подняла руку.
— Оставь меня в покое. Ты сделал свой выбор, а я сделала свой. Мы с Джеймсом уедем сегодня же вечером на почтовой карете. Если случится так, что ты останешься в живых… — она судорожно сглотнула, — если ты все-таки не погибнешь по собственной глупости, то, пожалуйста, не ищи меня.
— Но…
Она подошла и поцеловала его в щеку, заглядывая ему в глаза.
— Прощай, Вайльд. Береги тебя Бог. Знай, что я буду за тебя молиться.
Она вложила ему в руку свой платок, развернулась и вышла из комнаты.
Вайльд смотрел ей вслед. Ему безумно хотелось окликнуть ее, попросить остаться. Но он не мог.
Он изо всех сил сжал платок, так что на пальцах остался едва уловимый запах розовой воды. У него был выбор между тем, чтобы погибнуть, и тем, чтобы быть обесчещенным, но ни в то, ни в другое он не хотел впутывать Миранду. Он слишком ею дорожил.
И тут он понял, что дело было не только в этом. Это была не просто трепетная забота, он любил ее.