— Милочка, вы пришли ко мне в дом, одетая, как монашка, и стали докучать мне каким-то ребенком от женщины, которую я в глаза не видел. В тот же день я встречаю вас здесь, на этот раз в образе роковой женщины, которая к тому же выдает себя за другого человека. Один из нас ведет двойную игру, и это не я.
— И не я. Это, — она жестом указала на свой наряд, — результат вашего бессердечного отношения к собственному сыну. Кому-то же нужно добывать ему пропитание. И у таинственной итальянской графини больше шансов на успех, чем у простушки Миранды Фонтейн.
— Разумный довод. Но я сомневаюсь, что этот ребенок вообще существует.
Она выпрямилась, исполненная негодования.
— Я не потерплю, чтобы меня называли лгуньей, ваша милость.
— Аналогично. Один из нас заблуждается, мисс Фонтейн, и я считаю, что это не я.
— Еще бы! Его милости, герцогу Вайльдхевену, статус не позволяет быть уличенным во лжи.
— А у вас острый язычок. — Он плотоядно ухмыльнулся. — Жаль все-таки, что вы не ищете покровителя. Мы бы могли направить всю эту энергию в более приятное русло.
Щеки ее моментально стали пунцовыми.
— Вы не джентльмен.
— Слухи это только подтверждают. — Он провел ладонью по ее щеке: — Как только решите быть честной в своих желаниях, сообщите мне. Думаю, мы неплохо поладим.
Она стряхнула с себя его руку, борясь с этим дьявольским искушением.
— Не знаю, почему я рассчитывала, что человек, подобный вам, поступит честно? Таким, как вы, это несвойственно.
— Даю вам единственный шанс, мисс Фонтейн. Покиньте это место сейчас же, и я не раскрою ваш обман.
— Как благородно с вашей стороны, — презрительно фыркнула она.
Но он только вопросительно приподнял бровь и тут же, не прощаясь, вышел из комнаты.
Она осталась стоять на месте, глядя ему вслед. Внутри у нее все кипело — эдакий клубок ярости и замешательства. Как он мог, пусть даже на какой-то короткий миг, показаться ей привлекательным? Он сделал Летти ребенка, а потом бросил ее. Уже за одно это его стоило бы поминать последними словами. Вдобавок, он наотрез отказался от маленького Джеймса, сам факт существования которого подверг сомнению. Надо было утром взять ребенка с собой. Может, тогда он не посчитал бы ее аферисткой, пытающейся привлечь его внимание. Но в то же время она больше всего на свете боялась, что он отберет у нее малыша и больше никогда не позволит ей с ним увидеться.
Наверное, этому тирану все-таки необходимо предоставить возможность убедиться собственными глазами в наличии ребенка. Может, тогда он пойдет им навстречу и выделит хоть немного средств в пользу ни в чем не повинного младенца, результата их с Летти интрижки. И если это единственное средство…