Девушка вскрикнула от ужаса.
— Будьте очень, очень осторожны! — промолвила она. — Он сказал, что вас нужно убить до среды, потому что тогда ваша лошадь не побежит на скачках дерби и выиграет его лошадь.
— Теперь я представляю, кто это может быть, — задумчиво произнес маркиз. — Имени его вы не слышали?
— Нет, но даму, которая должна была прийти к вам со стилетом, зовут Милли.
Маркиз сжал губы, и Антея взволнованно продолжала:
— Он попытается еще раз… наверняка попытается Сегодня воскресенье… у него есть сегодняшний день, завтрашний и послезавтрашний… иначе, по его словам, он попадет в долговую яму.
Брови маркиза изумленно поползли вверх.
— Я и не подозревал, что дела Темплтона настолько плохи, — сказал он. — Б то же время, Антея, если б вы не вернулись, появившись так же загадочно, как исчезли, я был бы уже мертв.
Антея содрогнулась.
— Я не хотела возвращаться… но если б вас убили… Нет… и подумать об этом не могу…
— А мне, к несчастью, подумать об этом придется, — заметил Иглзклиф. — Но теперь мне многое стало ясно, и я очень благодарен вам за то, что остался жив. Очень благодарен, Антея. Я хотел бы выразить свою признательность чем-нибудь более существенным, нежели слова.
— Прошу вас… — взмолилась девушка, — я прошу вас только об одном… уходите… и забудьте меня.
— Я уже сказал вам, это невозможно, — ответил маркиз. — Думаю, так же, как для вас невозможно будет забыть меня.
Антея посмотрела на него, веки ее дрогнули и опустились.
Длинные черные ресницы еще сильнее подчеркивали бледность ее лица.
— Пожалуйста… не говорите так… и не упоминайте при Гарри, что я… задержалась вчера… и играла в гостиной…
— Гарри не одобрил бы?
— Нет, конечно. Он бы рассердился, и очень сильно. Он велел мне… возвращаться домой с нянюшкой, как только я… закончу играть в банкетном зале.
— Я удивляюсь, как он вообще разрешил вам выступить, — сухо молвил маркиз.
— Ему ничего другого не оставалось, — поспешила ответить Антея. — Он только вчера утром узнал, что мистер Мелдозио повредил руку, и у него уже не было времени ехать в город и искать нового пианиста.
— Поэтому он послал вас, — подытожил Иглзклиф.
— Это была моя идея, и я… убедила его проявить благоразумие… Он боялся… что, если не выполнит всех ваших распоряжений, то… потеряет должность.
— Понятно. Тем не менее вам решительно не следовало аккомпанировать «пластическим позам».
— К сожалению, я их не видела из-за фортепьяно, — призналась девушка, — но, судя по аплодисментам, выступление было очень красивым, наверное, как те «позы», которыми леди Гамильтон очаровала короля и королеву Неаполя.