Открыл Хайнес.
Лакею уже не было необходимости что-то говорить, поскольку слуга вышел в коридор и увидел Антею.
— Очень рад вас приветствовать, мисс! У меня для вас сюрприз.
— Мне нужно… поговорить… с милордом! — произнесла Антея чужим голосом.
— Разумеется, — кивнул Хайнес, — и я уверен, милорд будет счастлив видеть вас, ведь он вам стольким обязан!
Не дожидаясь ответа, он вернулся в комнату, оставив девушку в дверях, и объявил:
— Мисс Антея, милорд!
В этот миг она заметила, что маркиз не лежит в постели, а сидит в кресле у открытого окна.
В комнату вливался солнечный свет, озаряя темные волосы и каждую черточку лица маркиза.
Он казался полностью одетым, хотя такое впечатление создавалось благодаря белому жабо его ночной рубашки над халатом из темно-синего бархата.
Он совсем не напоминал того распростертого на подушках, сраженного болезнью человека, которого Антея видела вчера.
Она просто стояла, неотрывно глядя на него.
А услышав, как Хайнес закрыл дверь, и поняв, что осталась с маркизом наедине, бросилась к его креслу.
Волнение и робость мешали ей заговорить.
Но вдруг слова вырвались сами собой.
— Случилось… нечто ужасное… мне нужна… ваша помощь… пожалуйста… Маркиз протянул ей руку.
— Что произошло? Что вас так огорчило? — негромко спросил он.
Антея взяла его руку и, едва сознавая, что делает, опустилась на колени рядом с его креслом.
Она стиснула ладонь маркиза, словно спасительный канат, и сила его пальцев придала смелости, которой ей отчаянно недоставало.
— Лорд… Темплтон… — запинаясь, выговорила она.
Девушка почувствовала, как напрягся Иглзкпиф.
— Что сделал этот мерзавец? — процедил он сквозь зубы.
— Он уехал… за границу… — молвила Антея, — как вы ему велели… Но вчера вечером он… в Уайт-клубе… сказал, что… вынужден покинуть Англию из-за чудовищной клеветы, которую вы на него возвели.
Маркиз усмехнулся.
— Этого следовало от него ожидать. Заглянув в испуганные, молящие глаза Антеи, он понял — это еще не все.
— Что он еще сказал?
— Он… сказал… — едва слышно пролепетала Антея, — что видел меня… в вашей спальне… и что я… грозилась убить его.
— Он упомянул ваше имя?
— Д-да… это слышали многие… в том числе… друзья Гарри и Чарли.
Иглзклиф сжал губы и нахмурился.
— Темплтон всегда был человеком без чести и совести, но это уже переходит всякие границы!
— Я… ничего не имею против… если это говорят в Лондоне, — опустила глаза девушка, — но я просто… не знаю, как рассказать Гарри… правду… Я боюсь, что он… никогда не простит меня, если… если узнает, что я была… тогда… в вашей спальне…
Маркиз молчал.