- Остается пять человек! - приказал Тельман. - Остальные отходят. Мы прикроем! - Эрнст, сняв предохранитель пистолета, устроился у поваленной афишной тумбы.
Рядом с ним, сжимая в руках винтовку, лежал Вилли Гольдшмидт, смуглый, с орлиным профилем; бисеринки пота выступили на его лбу. Он всматривался в перспективу улицы - она была пуста, видимо противник готовился к новой атаке. Впрочем, «Вилли» - псевдоним, партийная кличка этого молодого человека. Настоящее его имя - Давид Ломадзе, он сын грузинского революционера-подпольщика, зверски убитого царскими жандармами. Давид создавал комсомол в Грузии, в начале 20-х годов его направили на учебу в Венский университет, постигать государственное право.
Когда в Германии в 23-м году начались революционные выступления рабочих, интернациональный долг позвал Ломадзе в Берлин. Здесь он и познакомился с Тельманом. Эрнст сразу проникся симпатией к пылкому молодому революционеру, пригласил его в Гамбург. Накануне восстания, вечером 22 октября, Давид Ломадзе, оказался на заседании Приморской организации компартии. Когда ему было предоставлено слово, он сказал:
- Если мы умрем завтра на баррикадах, народ нас не забудет. Но если мы сбежим, как зайцы, нам уже никто и нигде не поверит.
...Сейчас Давид Ломадзе, он же Вилли Гольдшмидт, перезарядив винтовку, готовился к бою, может быть, последнему.
И в это время подполз пожилой рабочий, тоже с винтовкой, устроился рядом:
- Товарищ Тельман! Передаю приказ штаба: немедленно отходи. Я заменю тебя.
Эрнст замешкался и услышал разговор, который теперь, в тюремной камере, прозвучал так, как будто все было здесь, наяву.
- Ты Вилли Гольдшмидт? - спросил у Ломадзе рабочий.
- Да, это я, - ответил Давид.
- Ты видел Ленина?
- Да, я видел Ленина,
- Ты слушал его речь?
- Конечно, я слушал его речь.
- Он жал тебе руку?
- Да, он жал мне руку.
Рабочий помолчал, потом хлопнул Ломадзе по плечу:
- Что же, если суждено умереть, я умру рядом с человеком, который видел и слушал Ленина.
...Потом Эрнст Тельман узнал: тот рабочий погиб на баррикаде, прикрывая отход товарищей. Давид Ломадзе чудом остался жив.
Красный Гамбург, отступая, яростно оборонялся.
* * *
Да, они потерпели поражение. С самого начала восстание, не поддержанное выступлением пролетариата всей страны, было обречено. Однако оно явилось школой для грядущих боев, оно показало буржуазии, ренегатам из социал-демократии, всему немецкому народу да и всему миру, как борются и умирают за свои идеи восставшие рабочие.
«Мы извлекли уроки из кровавых боев в Гамбурге в 23-м году, - думал Эрнст Тельман, прохаживаясь по тюремной камере. - Мы сделали необходимые выводы, и один из них: пролетарское восстание всегда - дело интернациональное. На помощь борющемуся пролетариату спешат братья по классу из других стран. Вот и сейчас, в Испании... Если бы вырваться на свободу!»