Парень смылся до того, как Джону пришлось швырнуть в него стакан, чтобы размозжить голову Куина, так как не было иного способа доказать свое «я-на-необитаемом-острове» мнение.
Хотя, по правде говоря, это было бы простой пустой тратой хорошего алкоголя. Куин был настолько твердоголовым, что можно было дать ему ломом в лобешник и это не произвело бы на него никакого впечатления и абсолютно не нанесло бы ущерба.
К счастью, алкоголь возымел свой эффект. На его плечи начало оседать онемение, прежде чем прокатиться вверх и вниз по всему его телу. Это дерьмо ничего не сделало, чтобы успокоить сознание Джона, но кости и мышцы расслабились.
Прождав, предложенные пять минут, Джон схватил свой стакан вместе с бутылкой и начал подниматься по лестнице через две ступени зараз. Пока он поднимался, до него доносились приглушенные голоса из столовой. И это все, что там было. В последнее время за столом особого веселья не наблюдалось.
Добравшись до своей комнаты, Джон распахнул дверь и шагнул в знакомые джунгли. Одежда была разбросана по всем видимым поверхностям — на комоде, кресле, кровати и даже плазменном телевизоре. Словно его шкаф вырвало всеми этими вещами. Пустые бутылки из-под виски захламляли столик у изголовья кровати; на полу, скомканных простынях и одеяле кучками валялись объедки.
Фритцу и его команде чистильщиков было отказано в доступе в комнату уже две недели, и когда Джон, наконец, откроет им дверь, им понадобится экскаватор.
Раздеваясь, он позволил своим кожаным штанам и футболке упасть там, где и стоял, Джон только с курткой обошелся бережно. По крайней мере, пока не извлек из нее все свое оружие, а затем и эта шмотка отправилась в угол. В ванной комнате он дважды проверил свои кинжалы, а затем быстро почистил пистолеты приспособлениями, оставленными во второй раковине.
Да, его стандарты скатились даже ниже братского уровня, зато у него имелось разнообразное оружие. Практичность была превыше всего.
Джон наскоро принял душ и пока намыливал грудь и живот, он думал о том времени, когда даже струя теплой воды, попадая на его член, заставляла его твердеть. Больше этого не происходило. У него не было эрекции… с момента их последнего раза с Хекс.
Его это перестало интересовать даже во снах, что было для него внове. Черт возьми, еще до его перехода, даже когда он не был способен осознавать свою сексуальность, его подсознание рисовало всевозможные горячие сцены. И эти секс-марафоны были настолько реальными и подробными, словно были воспоминанием, а не спровоцированной фантазией.